Кожное лекарство - [2]

— Тогда какого хрена ты возишь трупы за какие-то сто баксов в эти богом забытые земли?

— А я всё потратил.

Гуд задумался.

— Двадцать три, двадцать три… А ты вообще когда-нибудь был с женщиной? С белой? Я знаю нескольких кошечек в Флагстаффе, на их теле больше изгибов, чем в скрученной верёвке. Одна из них, мадам Лоррейн, сначала парит тебя в горячей ванне, натирает тело маслами и луизианскими благовониями, а потом так усердно сосёт твоего дружка, что глаза от удовольствия закатываются…

— Тише, — прервал его Хайден. — Я что-то слышал.

— Да это моё пустое брюхо бурчит, сынок.

— Да не это, мать твою!

Гуд прислушался.

Но не услышал ничего, кроме воя ветра среди деревьев и меж скал.

И цокота конских копыт.

Больше — ни хрена.

— Сынок, — вздохнул он, — не стоит волноваться из-за этого мелкого народца. Ты сам себя пугаешь. Напоминаешь мне енотовую гончую, да и выглядишь сейчас не намного умнее.

— Но я что-то слышал.

Хайден бросил взгляд через плечо на узкий сосновый гроб.

Отметил, как лунный свет отражается от медных полос окантовки и квадратных шляпок гвоздей.

— Там что-то двигается.

— Да хватит уже! Мертвяки не двигаются, зуб даю!

Хайден отвернулся в другую сторону, но вокруг было так мрачно и уныло, что отвлечься не получалось.

Он начал думать о Уиспер-лейк.

О мягкой постели.

О горячем ужине.

И снова услышал этот звук… Удары.

Он был уверен, что они доносятся изнутри гроба.

Гуд даже не повернул туда голову.

Он снова взял поводья в свои руки и гнал лошадей сквозь морозную ночь.

Несколько снежинок блеснули в воздухе, как светлячки.

Если повезёт, они успеют добраться до Уиспер-лейк ещё до начала метели.

— Что тебя тревожит, сынок? — спросил, наконец, Гуд.

— Содержимое этого гроба.

— Это просто труп.

— Я знаю, что это просто труп, — ответил Хайден. — Но я думаю…

— Значит, хватит думать, — отрезал Гуд. — Мы прошли слишком долгий путь из ниоткуда, чтобы задумываться о таких вещах. Мёртвый индеец — всего лишь мёртвый индеец. Они могут навредить тебе не сильнее, чем кресло-качалка, помни об этом.

Хайден закусил губу и крепко сжал ружьё.

— Мне вот интересно, что в этом гробу. Он мне не нравится.

— Чёрт, малец, а мне не нравится то, что ты себе напридумывал! Но я же не жалуюсь!

Луна спряталась за тучей; ночь стала ещё темнее, и зловещие тени, казалось, сжались, обступили повозку со всех сторон.

— Зажги фонарь, сынок.

Хайден потянулся через сидение и замер, когда ему показалось, что он снова услышал стук из гроба… Затем быстро схватил фонарь и поджёг фитиль спичкой.

Тени отступили, но ночь по-прежнему обступала их, как пытающийся схватить и сжать их кулак великана.

Мрак стелился по обеим сторонам бортов.

Повозка мрачной тенью катилась за ними.

— Ты слышишь оттуда какие-то звуки, да? — заговорил Гуд. -

Вообще-то, это не так уж и странно. Дорога плохая, и тело подпрыгивает, как и мы с тобой, и ударяется о стенки гроба. Не обращай на это внимания, сынок.

Но Хайден не мог не прислушиваться к этим жутким ударам, и внутренности его скручивало узлом.

— Я просто подумал тут… — начал Хайден; облачко пара сорвалось с его губ. — О Долине Черепа, откуда мы забрали тело. Жутковато там. Заброшенное, унылое место… Непрошеные мысли приходят сами собой.

— Какие мысли?

— Долина Черепа… Это земли Духа Луны.

Старик медленно облизал губы.

— Я слышал, что Дух Луны мёртв.

— Кое-кто говорит, что он умирает не так, как другие.

Гуд рассмеялся.

— Брехня. К тому же, Дух Луны — дитя Великого Змея[1], сынок, а Долина Черепа — это земли гошутов. Что там делать Духу Луны?

— Но Змеи — это шошоны, а гошуты тесно с ними связаны. Я слышал, что они бывают вот на тех холмах.

— Может и бывают, сынок, но то, что ты слышал о Духе Луны… Это всего лишь сказки. Индейцы считают его своим великим злобным шаманом, но уж белым-то лучше знать! Он обычный колдун Змеев. Чёртов краснокожий, которого я не боюсь!

Но Хайден в это не поверил.

Гуд даже имя «Дух Луны» произносил низким шёпотом… Словно боялся, что старый индеец услышит его из своей могилы.

А может, действительно боялся?..

— Ты когда-нибудь слышал о Стелющемся Тумане, сынок?

Хайден кивнул.

Он был ещё одним шаманом Змеев много лет назад.

— Так позволь рассказать тебе о нём поподробней. Стелющийся Туман был, как и Дух Луны, шаманом Змеев. Фактически, он был его дедом. В 30х годах в Уосатче, как мне рассказывали, Стелющийся Туман разозлил нескольких охотников на бобров из форта Крокетт. Трое мужчин выпивали и искали повод для драки. Они столкнулись со Стелющемся Туманом, и тот, как утверждают люди, отказался выдать за них замуж своих сестёр. Они застрелили индейца, отрубили ему голову и захоронили её в ящике, а тело закопали в другом месте.

Лицо Гуда было серьёзным и хмурым.

— У Стелющегося Тумана была жена — какая-то негритянка из плантаций в Батон-Руж. Поговаривали, что она тоже умеет колдовать, варить приворотные зелья и исцелять больных. Она создавала из глины и мешковины маленьких кукол, колдовала над ногтями и волосами тех, кто ей не нравился, и насылала на них проклятия. И люди ей за это платили… Лошадьми, скотом, шкурами, оружием — кто чем мог. В общем, эта негритянка во время одного из своих шаманских трансов отыскала голову Стелющегося Тумана с помощью срезанного с ясеня прута. Она открыла тот ящик, и оказалось, что голова Стелющегося Тумана — безумного могущественного шамана — была всё ещё жива. С открытыми глазами. И голова сказала колдунье, где захоронено остальное тело. После этого люди видели, как Стелющийся Туман разгуливает по округе с пришитой головой и весёлым блеском в глазах.