Ковчег - [53]

Занудин-маленький как ошпаренный подскочил на месте.

— Что ты орешь?! Совсем рехнулся? Я расскажу тебе! Но того ли ты ожидаешь, не знаю…

— Я готов.

— Тогда слушай. Не маячь. Сядь на пол и превратись во внимание. Стул оставь в покое. На пол! Закрой глаза. Тебе придется работать воображением, представлять. Именно воображением — не путай с фантазией, которая хаотична и бессмысленна. Воображение, напротив — послушная сила души, сокровенная память, завуалированная истина — вот что это такое на самом деле. Итак, ближе к сути. Вообще, эта тема тех же недосягаемых высот, как к примеру: верить ли в Бога или нет. Только вот Бога не видел никто… вернее, гм… корректнее выразиться… божественного проявления той степени, когда стало бы бесспорно ясно: Бог есть, и все во Вселенной подчинено единственно Его Воле. А Анфилада Жизней открылась не тебе первому. Но и по Анфиладе Жизней до конца не проходил никто. И есть ли он, этот конец? Так что замкнутый круг получается, как видишь. Извечная дымка тайны. Ну а теперь иди…

— Что?.. Куда идти?.. Я не понял…

— Иди по анфиладе.

— Жизней?..

— Пока просто по анфиладе, бестолковое создание! Представь, что идешь по анфиладе. Чего неясного? Включайся, раз сам того хотел.

— Один момент. С-сейчас…

Занудин, глаза которого зажмурились с таким истым усердием, что в лицо ударила краска, неловко растекся по полу и раскинул руки по сторонам — так, он это знал, у него лучше получится представлять… В палате воцарилась тишина.

— Да, я иду, — спустя время зачарованно произнес Занудин голосом мистической тональности. — Я иду-у.

Занудина-маленького разбирало на этакий безобидный, но сочный хохоток. Однако мобилизуя всю сознательность своей удивительной натуры, он не желал смешивать вступивший в действие оккультный сеанс с развлечением.

— Молодец, — поощрил Занудина ангел-хранитель. — Рассказывай, как ты это делаешь. Что себе рисуешь.

— Это дворец, — медленно выговорил Занудин, и на лице его затрепетала экстатическая улыбка. — Нескончаемый сквозной ряд комнат, которые я прохожу одну за другой, не чувствуя ни усталости, ни смятения — хотя иду, наверное, уже долго. Я смотрю вокруг. Меня переполняют восторженные чувства. Удивительно… Покрытые гобеленами стены. Пробуждающие воображение арабески на сводах. Мраморные полы. Бархатные гардины на окнах. Мебель, инкрустированная слоновой костью и драгоценными камнями. Бронзовые канделябры. Золотые рамы зеркал. Декоративные фонтаны в барельефах, повествующих о былых доблестных событиях. Чудесное, овеянное великолепием зрелище…

— И ни одной живой души? — поинтересовался ангел-хранитель.

— Ну как же! — истошно выпустил воздух из груди Занудин. — У фонтанов под балдахинами я вижу женщин. Они плещут ногами по воде и смеются. Звонко смеются. Они похожи на прекрасных нимф. Обнажены. Их кожа так бела, а волосы так огненно-рыжи, что слепит глаза. Я подхожу к одной из них, беру ее за руку…

— Только не докатывайся до порнографии, остынь, — поспешно вмешался Занудин-маленький. — Воображение твое работает, это замечательно. Но мы уклонились от цели. Подползи ко мне ближе. Глаз не открывай.

Занудин, уязвленно поджав губы, поднялся на четвереньки и исполнил приказание.

— Ой! — вскрикнул Занудин, схлопотав хлесткий удар миниатюрного кулачка по физиономии.

— Это не я тебя стукнул, — строго объяснил Занудин-маленький, — это Абрикос. Он был твоим проводником — он и продолжит начатое.

Занудин снова неуклюже повалился на пол и принялся представлять…

— Да, я вижу его! Он вернулся!

— Конечно, я вернулся. Ты же желал встречи со мной, — заговорил Абрикос голосом Занудина-маленького.

Занудин замолчал и пребывал в ожидании. Облизываясь языками пламени, Абрикос кружил над головой Занудина точно большой подожженный шмель.

— Ну что же, — хмыкнув, произнес Абрикос, — попробуем все сначала?

«Попробуем», — мысленно согласился Занудин.

— Убирай нимф.

— Они мешают?

— Скажем так, им сейчас здесь не место, — вкрадчиво объяснил Абрикос.

— Убрал, — отрапортовал Занудин.

— Убирай все эти ковры, фонтаны, прочую богатую мишуру. Убирай последовательно, без суеты, двигаясь по анфиладе из комнаты в комнату, не останавливаясь.

— Я делаю это.

— Комнаты, по которым ты движешься, стали просты в убранстве. Видишь? Так надо. Ты очищаешь их с той целью, чтобы поселить здесь иные образы. Почувствуй себя создателем и в то же время оставайся собой.

— Как это сложно, — выдохнул Занудин, и горячая испарина выступила на его лице.

— Ничего, — все тем же размеренным голосом ответил Абрикос. — Продолжай.

Занудин делал все, как ему говорили. Он сосредоточился. За сосредоточением пришло холодное спокойствие и отрешенность. Но с отрешенностью странным образом сочеталось напряжение всех нервных связей его внутренней организации. Занудина манило к свершению неописуемого умственного подвига. Влекло в те неисследованные ниши и закоулки сознания, где грани между сном и явью, вымыслом и реальностью — поистине иллюзорны. Это был транс!

Занудин продолжал идти по анфиладе. Комнаты стали пусты и мрачны. В них пахло вселенским одиночеством. Страхом небытия…

Занудину отчего-то подумалось о тех людях, что выбрали смерть взамен жизни, в которой что-то не сложилось… Может, они считали себя в какой-то мере… хитрыми?! Пошлая, изуверская мысль. Ну а все-таки? Странная хитрость, скрытая под личиной боли, страха, упадка. Человек хочет обмануть свое земное одиночество. Показать ему кукиш. Стряхнуть с языка плевок этакого никем не понятого победителя. А если там, куда он попадет — одиночество тотально как океан без берегов?.. Где дальше искать ответа?.. Получается, что обхитрили они не кого-нибудь, а самих себя?.. Обхитрили и наказали!! Отчего человеку изначально не дано знать смысла рождения на Земле?!