Ковчег - [20]

Обогнув соседний дом, мы выплыли на Владимирскую. Управлять лодкой оказалось намного проще, чем плотом, и все же мы двигались не так быстро, как хотелось. Сам плот тащился позади на привязи и тоже скорости не добавлял.

Я брезгливо посмотрел на загаженную Михалычем палубу.

— Оставим здесь?

— Шутишь?

Игорь ловко перебрался с носа лодки на корму и подтащил плот поближе. В нос ударил тошнотворный кислый запах, но парень даже не поморщился. Достал из рюкзака какую-то тряпку, прополоскал и, перебравшись на плот, принялся аккуратно вытирать доски.

Я посмотрел на него с удивлением.

— Ты чего?

— Сейчас протрем, будет как новенький. — Игорь отжал тряпку и пошел по второму кругу. — Коль, это же плот! Сам же рассказывал, как у вас его купить предлагали. Думаешь, сейчас желающих будет меньше?

— Ты серьезно? По-твоему, валюта до сих пор котируется?

— Балда. — Игорь придирчиво посмотрел на палубу, не удовлетворился результатом и стал протирать доски в третий раз. — Обменяем на что-нибудь полезное. У нас, например, проблемы с едой. Сахар да крупы, и тех только на день хватит.

— Сдается мне, еду сейчас никто не отдаст даже за плот. Тем более, вода скоро спадет.

— Ты думаешь, многие это просекли? — Игорь скомкал и выбросил тряпку. — Очень сомневаюсь. И плот для большинства выглядит ой как привлекательно.

Я заметил, что Игорь несколько раз посматривал в сторону отца Владимира. Не из страха, скорее с вызовом: мол, опровергни. Отношения с церковью у него явно не сложились. Однако священник оставил его слова без комментариев. То ли чувствовал задиристое настроение, то ли считал, что сейчас не время для проповедей.

— Ты погреби, умник. А потом рассуждай, стоит или не стоит его тащить.

Я слегка осадил парня, но это ничуть его не обескуражило.

— Давай так, если за час не продадим — бросим, — азартно предложил Игорь. — Обещаю, после этого буду грести две смены.

— Может и будешь, только толку с тебя, — буркнул я в ответ.

Первое «предложение» поступило через полсотни метров. Небритый лохматый мужик высунулся в окно шестого этажа и попросил подвезти. После недолгой торговли Игорь махнул рукой и заявил, что тут ловить нечего. В ответ мужик обложил нас матом. Пришлось досрочно закончить переговоры.

Впрочем, Игорь оказался прав, желающих нашлось немало. Наша и без того невысокая скорость упала, то и дело приходилось останавливаться для очередного разговора. Игорь вел себя как заправский торгаш, сиречь менеджер по продажам. Смело выставлял условия, торговался, искал альтернативы, если предложенная оплата не устраивала. Я уже подумывал о том, чтобы разорвать договор в одностороннем порядке и просто отвязать плот, но тут Игорь, что называется, нашел клиента.

После недолгого перекрикивания, мы отгребли во двор соседнего здания и привычно пришвартовались к козырьку подъезда. Покупателями оказалась семейная пара: женщине за сорок, мужчине около полтинника. Им пришлось повозиться, чтобы спуститься на палубу. Мужчина деловито осмотрел крепления и весла, нашел импровизированный якорь-гирю. Женщина робко поинтересовалась ценой лодки, но Игорь сразу закрыл вопрос, заявив, что лодка не продается, что мы плывем в незатопленные районы за помощью, и что от этой лодки зависят жизни многих людей.

Женщина осеклась. Выглядела она усталой и какой-то потухшей. Мужчина держался лучше, но и ему было явно не по себе. Заплатили они щедро: шесть аккуратных консервных банок, ни вздутий, ни ржавчины. Словно только со склада. И откуда у них такие запасы?

— Если вы спасателей встретите, передайте им, пожалуйста, наш адрес, — попросила женщина. — И еще вот это. — Она протянула бумагу. — У нас дети вчера утром на «Динамо» уехали, они в футбольной секции занимаются. Старший уже пять лет, младший — год. Мы, конечно, сами туда сейчас поплывем, но, может быть, у спасателей получится быстрее.

— Передадим, — сухо ответил Игорь, сложил листок и засунул в нагрудный карман.

Мне кажется, он прекрасно понял, что на стадионе у детей не было ни единого шанса выжить.

— Оставьте себе половину, — вмешался отец Владимир. — Три банки нам хватит.

Игорь бросил на него злой взгляд.

— Мы договорились на шесть, — раздраженно сказал он.

Отец Владимир некоторое время молчал.

— Хорошо, Игорь, — сказал он наконец, — будем считать, что вы договорились на шесть. Но я как хозяин лодки взял с вас три банки за проезд. Эти три банки принадлежат мне, и я возвращаю их этим людям.

Повисла тишина. Я даже немного подался вперед, не отчебучил бы парень чего. Ситуацию разрядил мужчина.

— Возьмите четыре, — сказал он. — Нас двое, вас четверо, по одной на каждого.

Отец Владимир кивнул. Негромко сказал:

— Помоги Господи.

Глаза женщины наполнились слезами. Она прижала руку ко рту и уткнулась мужу в плечо. В полном молчании Игорь покидал банки в рюкзак, перебрался в лодку и отвязал веревку. Я бросил прощальный взгляд на плот. Женщина плакала, мужчина обнимал ее и что-то негромко втолковывал.

Мы обогнули дом с другой стороны. Говорить было не о чем. На душе гадостно, будто я совершил какое-то паскудство. А может, и совершил? Может, стоило вмешаться и отдать плот просто так? Плюнуть на голос разума, на то, что никого они на стадионе не найдут, на то, что еда пригодится и нам. Что если мы не съедим ее по дороге, то на Управленческом она достанется моим родителям, которые консервами не запасались. Что в затопленном городе тысячи семей остались без родителей, столько же без детей, и помочь каждой мы не в состоянии. Все это было правильно, рационально и очень по-Игоревски. Только легче не становилось.