Ковчег до Ноя: от Междуречья до Арарата - [5]
Я обнаружил, что за истекшее время Дуглас с помощью специалиста обработал табличку в печи для обжига глины, и теперь она красовалась в специально изготовленном футляре; очевидно, ее важность не ускользнула от его внимания. Он согласился оставить на хранение в музее табличку вместе с футляром, дав мне таким образом возможность изучать ее столько времени, сколько понадобится.
Оставшись наконец с моей табличкой наедине, я принялся читать ее, вооружившись лампой, лупой и свежеотточенным карандашом. Расшифровка продвигалась урывками и сопровождалась моими стонами и междометиями, при постоянно нараставшем, хотя и сдерживаемом возбуждении. По прошествии нескольких недель я, наконец, поднял голову, жмурясь от внезапного света…
Я обнаружил, что клинописная табличка Симмондса (теперь известная как «Табличка Ковчега») была в некотором роде подробным руководством по строительству ковчега. Я работал над этим текстом с большим усердием, клин за клином. Смысл текста постепенно прояснялся [8], и я регулярно сообщал о своих результатах Дугласу. Он, в свою очередь, с энтузиазмом воспринял идею использовать табличку о Ковчеге для большого документального фильма[5], а также поддерживал меня в написании лежащей перед вами книги. К сожалению, в марте 2011 года Дуглас скончался.
Подготовка этой книги потребовала экскурсов в филологию, археологию, психологию, этнографию, кораблестроение, математику, богословие, экзегетику и историю искусств. Со всем этим багажом мы отправимся в полную приключений экспедицию. Что представляет собой древняя клинопись как способ письма? И можем ли мы почувствовать, какими были в реальности эти вавилоняне, писавшие клинописью? Я подробно изложу содержание таблички Симмондса в сравнении с другими известными текстами, содержащими историю о Потопе; затем мы займемся вопросом о том, как эта история перешла из вавилонской клинописи в еврейское алфавитное письмо и была включена в библейскую Книгу Бытия.
Книга, лежащая перед вами, в значительной степени посвящена древним текстам и тому, о чем они должны нам говорить. Большинство этих текстов написаны клинописью – самой древней в мире и самой интересной формой письма. Мне кажется важным рассказать не только о том, что мы узнали, но и о том, каким образом мы это узнали; отдельно будет говориться о словах или строчках, до сих пор остающихся непонятными или допускающими несколько различных истолкований. Я постарался свести к минимуму филологический компонент ассириологии; какое-то ее присутствие все же остается необходимым, но я надеюсь, что оно не затемнит фабулы истории о Потопе как детективного романа. Потому что это действительно детективный роман. Когда я начал расшифровывать табличку Симмондса и писать эту книгу, я отправился в путешествие, совершенно не зная, куда оно меня приведет. Передо мной вставали один за другим неожиданные вопросы, настоятельно требовавшие ответа. Для исследователя клинописи Табличка Ковчега, даже если она не зачаровывает его своей красотой, всегда будет оставаться чудом. Я надеюсь, что всякий, прочитавший эту книгу, подтвердит мое мнение.
2. Клин между нами
Я вам составлю клинописью счет от прачки за рубахи
И опишу во всех деталях доспехи, бывшие на Каратаке [6].
Во всем, короче, что касается растений, животных и камней,
Я – образцовый генерал-майор, и даже поумней.
У. Ш. Гилберт[7]
Древние вавилоняне верили в Судьбу. Я думаю, что именно вмешательство Судьбы сделало меня ассириологом – во всяком случае, к написанию этой книги она точно приложила свою руку. В девятилетнем возрасте я уже знал, что хочу работать в Британском музее. Такое честолюбивое решение, возможно, возникло под влиянием странного воспитания – в галереях музея в квартале Блумсбери я проводил целые дни вместе с четырьмя своими братьями и сестрами (причем не только в дождливую погоду), и не было там ни одной застекленной витрины с экспонатами, о которую бы ни разу не расплющился мой любопытный нос. Тогда же мной овладел интерес ко всяческим древним и «трудным» письменам, и я долго колебался – посвятить ли себя древнекитайским или древнеегипетским иероглифам.
Когда в 1969 году я вошел в здание Бирмингемского университета, гордо держа под мышкой гардинеровскую «Грамматику древнеегипетского языка», Судьба первый раз явным образом вмешалась в мою жизнь. Египтологию там преподавал Т. Рандл Кларк; этот степенный округлый профессор, эксцентричный, как персонаж из кинофильма, успел прочесть лишь одну вводную лекцию и скоропостижно скончался, оставив без египтологии все свое отделение, едва-едва наполнившееся гамом только что зачисленных студентов. Обеспокоенный этим декан, проф. Ф. Дж. Тритш, попросил меня зайти к нему в кабинет, чтобы предупредить: на поиски нового преподавателя иероглифов уйдут многие месяцы, и поскольку меня интересуют все эти вещи, не спуститься ли мне пока вниз, позаниматься клинописью с проф. Лэмбертом? Все знали, что Лэмберт, как правило, не снисходит до занятий с новичками, но в создавшихся обстоятельствах, поразмыслив, он решил меня взять. Через пару дней я и три юные леди стояли полные ожиданий перед дверью, за которой начиналась клинопись. Вот таким вполне случайным образом я стал учеником ассириолога Вилфреда Джорджа Лэмберта, совершенно еще не зная о том, что это великий ученый, и не представляя, сколько непокоренных вершин высится впереди. Мне только что исполнилось восемнадцать
Книга воспоминаний австро-венгерского офицера о действиях речной флотилии на Дунае в годы Первой мировой войны. Автор участвовал в боевых действиях с момента объявления войны до падения Австро-Венгерской империи, находясь на различных командных должностях вплоть до командующего Дунайской флотилией.Текст печатается по изданию — «Австро-венгерская Дунайская флотилия в мировую войну 1914―1918 гг.» Л.: Военно-морская академия РККФ им. тов. Ворошилова, 1938 — с незначительной литературной обработкой, касающейся, главным образом, неудачных и архаичных выражений, без нарушения смысловой нагрузки.
Боец легендарного 181-го отдельного разведотряда Северного флота Макар Бабиков в годы Великой Отечественной участвовал в самых рискованных рейдах и диверсионных операциях в тылу противника — разгроме немецких гарнизонов на берегах Баренцева моря, захвате артиллерийской батареи на мысе Крестовый и др., — а Золотой Звезды Героя был удостоен за отчаянный десант в южнокорейский город Сейсин в августе 1945 года, когда, высадившись с торпедных катеров, его взвод с боем захватил порт и стратегический мост и, несмотря на непрерывные контратаки японцев, почти сутки удерживал плацдарм до подхода главных сил.Эта книга вошла в золотой фонд мемуаров о Второй мировой войне.
Впервые — Новый мир, 1928, № 9, с. 207–213. П. Е. Щеголев, всегда интересовавшийся творчеством и личностью великого русского писателя, посвятил ему, кроме данных воспоминаний, еще две статьи: "Популярность Толстого" (Вестник и Библиотека самообразования, 1904, № 4) и "Блондинка" в Ясной Поляне в 1910 году" (Былое, 1917, № 3 (25)), перепечатанную затем в его книге "Охранники и авантюристы" (М., 1930).Сборник избранных работ П. Е. Щеголева характеризует его исторические и литературные взгляды, общественную позицию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой книге собраны ценнейшие научные данные об истории, политике, религии, науках, искусстве, сельском хозяйстве и ремеслах народов, живших на территории Среднего Востока (обозначение стран Ближнего Востока вместе с Ираном и Афганистаном). Вы получите полное и подробное представление о зарождении, развитии, расцвете и гибели могущественных цивилизаций шумеров, аккадян, амореев, халдеев, персов, македонян, парфян, арабов, тюрок, иудеев.
Капитальный труд посвящен анализу и обобщению деятельности Тыла Вооруженных Сил по всестороннему обеспечению боевых действий Советской Армии и Военно-Морского Флота в годы Великой Отечественной войны.Авторы формулируют уроки и выводы, которые наглядно показывают, что богатейший опыт организации и работы всех звеньев Тыла, накопленный в минувшей войне, не потерял свое значение в наше время.Книга рассчитана на офицеров и генералов Советской Армии и Военно-Морского Флота.При написании труда использованы материалы штаба Тыла Вооруженных Сил СССР, центральных управлений МО СССР, Института военной истории МО СССР, Военной академии тыла и транспорта, новые архивные документы, а также воспоминания участников Великой Отечественной войны.Книга содержит таблицы.