Ковчег до Ноя: от Междуречья до Арарата - [26]
Будучи погруженным уже несколько десятилетий в мир, описываемый этими увлекательными текстами, я пришел к выводу, что древняя месопотамская система врачевания была одновременно и интуитивной, и основанной на наблюдениях. Накопленный за много веков основательный репертуар лекарственных средств соседствовал в ней с большим количеством разнообразных плацебо (хотя сами врачеватели оставались уверены в их действенности). Очень многому можно было у них научиться, что и сделали греки эпохи Гиппократа, успешно включив идеи вавилонской медицины в свои новые трактаты.
Магия и медицина – применение «принципа Ниагары»
Древние шумерские заклинания были в большом почете у вавилонских экзорцистов. При этом сами шумерские слова зачастую стали совсем непонятными и даже произносились с искажениями, свидетельствующими о записывании со слуха и механическом заучивании наизусть без понимания смысла. Несколько заклинаний вообще невозможно расшифровать ни по-шумерски, ни по-аккадски, это настоящий «язык мумбо-юмбо»: чем более по-чужеземному звучат слова, тем сильнее они будут действовать, в особенности если они пришли с Востока, из-за гор древнеиранского Элама. В Британском музее хранится необычная желтоватая табличка со словами «на мумбо-юмбо», чрезвычайно эффективными для изгнания злых домовых:
zu-zu-la-ah nu-mi-la-ah hu-du-la-ah hu-su-bu-la-ah
Подобные звонкие «иностранные» слова, оканчивающиеся на – lah и звучащие как будто по-эламски, повторяются на многих табличках и даже выбиты на обсидиановых амулетах, что показывает распространенность этого заклинания в течение достаточно долгого времени. Анализ имеющихся примеров показывает, что первое магическое слово zu-zu-la-ah встречается в различных вариантах: si-en-ti-la-ah, zi-ib-shi-la-ah, zi-in-zi-la-ah и zi-im-zi-ra-ah. Ни сам экзорцист, ни его клиент не имели ни малейшего понятия, что значат все эти слова, но так уж случилось, что сегодня мы могли бы просветить их на этот счет. Около 2000 г. до Р. Х. шумерская администрация импортировала свирепых собак-мастифов из Элама, где их разводили, а вместе с ними и их поводырей, вероятно потому, что никто другой не мог с ними справиться.
Клинописные записи о ежемесячном довольствии госслужащих сохранили нам имя одного из этих эламитов-поводырей, zi-im-zi-la-ah, что означает по-эламски просто «собачий охранник». Следует отметить, что это имя кончается звучным окликом «аха!» или «ага!». Оно открывает нам совершенно обыденное происхождение того, что впоследствии становится мощным магическим инструментом. Какая-то древняя табличка с именами эламских служащих была через тысячу лет обнаружена в котловане для строящегося нового здания – месопотамцы, в отличие от некоторых современных археологов, постоянно находили древние таблички – и принесена какому-нибудь грамотею для расшифровки. Для этого грамотея странная цепочка непонятных имен, записанная четкими старинными знаками, не могла быть ничем иным, как мощным древним заговором. Нетрудно себе представить, как эта табличка была воспринята сообществом предсказателей и введена в их постоянную практику: Вот, теперь я произнесу совсем древнее заклинание, пришедшее к нам из далеких стран Востока… Эти слова нельзя произносить громко, их можно только шептать, но если мы напишем их на каменном амулете, который ты будешь носить на себе или повесишь вот здесь над дверью, то «они» больше не появятся.
Другая удивительная деталь, касающаяся месопотамских каменных амулетов, – странная манера письма. Надписи делались чудовищным почерком, при этом клинописные знаки часто делились надвое, а иногда часть знака даже переносилась на другую строку – позорное нарушение всех писцовых традиций. К счастью, самые явные образцы таких нарочно исковерканных надписей происходят из вполне научных раскопок в известных местах – иначе всякий назвал бы их подделками. Конечно, можно предположить, что эти надписи делались не профессиональными писцами, а неграмотными мастеровыми, на одной стороне камня вырезавшими какую-нибудь сценку, а на другой – слепо копировавшими с какого-то оригинала надпись, которую сами не умели прочесть. Но такое объяснение не проходит. Для того чтобы магические слова производили действие, в них не должно было вкрадываться никаких ошибок; и действительно, изображения, выгравированные на тех же амулетах, поражают своей точностью и выразительностью и свидетельствуют о высоком мастерстве резчиков, которые, конечно же, не могли удовлетвориться искаженными надписями на обратной стороне. Твердые камни всегда стоили дорого, и даже неграмотный покупатель, увидев такую неряшливую надпись, сказал бы, что цена не соответствует качеству. При этом, однако, в клинописных заговорах на амулетах встречаются редчайшие использования знаков, что говорит об исключительной учености составителей или переписчиков таких текстов; поэтому я полагаю, что надо искать другое объяснение этой внешней неряшливости. Некоторые распространенные заклинания против злых духов, встречающиеся на многих амулетах, пользуются эвфемизмами, чтобы не называть духа по имени; так, например, заклинание против ведьмы Ламашту, выкрадывающей новорожденных детей, использует целых семь ее прозвищ, всем вавилонянам, разумеется, хорошо известных. Может быть, вавилоняне думали, что если распространенное заклинание написано четко и красиво, то Ламашту, видевшая до этого много подобных образцов, узнает его издалека и не испугается; в то время как с трудом прочитываемый текст с искаженными или редко используемыми знаками может таить в себе нечто для нее очень опасное, и тогда она испугается и отправится на поиски другого, менее защищенного дома. Между прочим, хорошо знакомую клинописную надпись нетрудно узнать и за двадцать шагов: очень забавно бывает, когда посетитель приносит вам штампованный кирпич времени Навуходоносора, надпись на котором можно перевести на английский раньше, чем он его до конца развернет.
