Ковчег царя Айя. Роман-хроника - [40]

2

– Я все равно пойду к храму Духа Святого, – сказал Саше Руданский, – ты ведь не можешь мне этого запретить?

– Иди. Наоборот, я хотел даже настоять на этом, – поддержал его Коридзе, – просто держи в памяти наш разговор и не отчаивайся. Мало ли как оно сложится.

– Ваше Величество! – в разговор двух мужчин вмешалась Алла, – а разве Вы не знаете, «как оно сложится»?

Коридзе внимательно посмотрел на Аллу и вдруг рассмеялся:

– Какая проницательная у тебя, Кирилл, спутница. Я думаю, с ней ты не пропадешь. Тогда собирайтесь и идите.

Руданский с удивлением посмотрел на собеседника, а затем перевел взгляд на циферблат часов. Они показывали 2 часа ночи. Как быстро пролетело время! И как он не заметил, что уже давно наступила «глухая» ночь.

– Кирилл, – окликнула его Алла, – я давно приготовила ужин из твоих продуктов. Нам надо основательно подкрепиться.

– Да, да, – рассеяно сказал Руданский, все никак не в силах постичь, как такой скоротечный разговор «съел» несколько часов. Бывает же такое! Впрочем, здесь, на мысе Айя…

– Саша, садись с нами, – предложил он Коридзе, – потрапезничаем…

– Ваше Величество! – громко сказала Алла. – Вы уж не обессудьте за скудность стола. Чем Бог послал…

Коридзе пригладил усы и вежливо отказался.

– Нет, ребята, вы уж сами. Мне пора, давно пора уходить. До свидания.

Он резко развернулся и ушел в темноту, оставив Кирилла и Аллу у догорающего костра.

– Ладно, – сказал с сожалением журналист, – давай есть, а то времени у нас осталось мало, скоро 3.

– Ты расстроился?

– Да. Я рассчитывал на Сашу. Без него там, – он указал куда-то в небо, – я как без рук. И вообще, так хотелось с ним поговорить.

– Но ведь вы говорили.

– Говорили, – согласился Руданский, – но все не о том. Не о главном. Получилось скомкано…

– А может быть, на данный момент это и есть главное?

Алла задумчиво посмотрела на собеседника и добавила:

– Только потом, задним числом, мы понимаем важность произошедшего ранее, по достоинству не оцененного сразу.

– Сенека ты наша, – отпарировал Руданский, – ладно, давай есть.

Когда «уселись» на траву за импровизированный стол, Кирилл вдруг спохватился и сурово спросил:

– Алла, почему ты, как тот попугай, заладила одно и то же: «Ваше Величество да Ваше Величество…»? Прям издевка какая-то над Сашей.

– А как же мне его называть, если он царь? – удивилась Алла.

3

Руданский несколько минут ел молча, «пережевывая» в голове ответ собеседницы, а затем сказал:

– Когда в прошлом году ты впервые заикнулась о царе Айя, лично я воспринял твои слова за блажь экзальтированной женщины, наслушавшейся сказок. Сейчас я вижу, что ты совсем другая. Но, тем не менее, ты упорно «напяливаешь» на Коридзе одежды какого-то легендарного персонажа. Хорошо еще, что Саша – человек мягкий, тебя не одернул и не рассердился.

– Не одернул! – невольно вырвалось у Аллы, – да он воспринял мои слова как само собой разумеющееся. И лишь по одной причине: он – царь Айя. И к царю надо обращаться именно так. Кирилл! Я ведь тебе говорила, что существует древняя легенда о царе Айя, который живет именно здесь. Он ведает всеми тайнами мыса Айя и обладает огромной властью. Я удивляюсь твоей слепоте.

Руданский ел молча, а, прикончив последний бутерброд, глянул на часы и «отдал приказ»:

– Все. Нам пора. На сборы пять минут.

Он вытряхнул из своего рюкзака все лишнее, оставив лишь две пластиковые бутылки с водой и пакет с бутербродами. А сверху положил древние свитки, завернутые в обыкновенный целлофан. Между тем, Алла быстренько убрала клеенку, служившую обеденным столом и, свернув ее вчетверо, забросила в палатку. Костер почти догорел, и его тоненький дымок извивался змейкой, уползая куда-то к звездам.

– Ну все, пошли, – сказал Кирилл.

Он включил фонарик, благо, теперь он запасся батарейками, которых хватит на целый год, и осветил тропинку, ведущую к мысу. Они вступили в темноту, за которой их ждала неизвестность. Знакомая Руданскому тропинка вывела на поляну, где в палатке спали Петя и Женя. Петин храп был хорошо слышен даже на расстоянии, и Алла прокомментировала:

– Опять на спине спит. Я сейчас…

Она бросилась к палатке и, аккуратно расстегнув молнию «двери», проникла вовнутрь. Руданский терпеливо ждал, когда женщина вновь к нему присоединится. Но минуты проходили одна за другой, а Алла все не показывалась. Журналист стал поглядывать на часы и откровенно нервничать. А затем не выдержал и негромко позвал:

– Эй, где ты там?

В тот же миг из палатки выползла Алла, и Кирилл увидел, что спутница держит за лямку рюкзак.

– Зачем он тебе? – удивился Руданский.

– Пригодится, – неопределенно сказала Алла, – сказал же царь Айя: «Всякое может случиться».

Кирилл только головой дернул.

– Снова ты за свое: «Царь Айя да царь Айя». Какая упрямая женщина, однако!

Вильям и Корень

4

Когда Кудеяр покинул теперь уже навсегда мыс Айя, Василий Корень и Вильям остались одни. Бывший подельник атамана предоставил чужестранцу полную свободу, и тот мог делать все, что ему хотелось. Но Вильям, убитый горем после смерти любимой Джейн, только сидел у ее могилы и тупо смотрел на холмик свежей земли. Казалось, весь мир для него перестал существовать, и лишь крохотный кусочек земли еще представлял какой-то интерес. Он часами разговаривал с той, которую так любил все последние годы и которой стремился преподнести дорогой подарок. Вильям иногда кивал головой, иногда улыбался, а иногда, как дитя, плакал навзрыд. Его не смущал ни сильный ветер, и временами налетающий дождь, ни солнце, обжигающее своим горячим дыханием все в округе.