Ковчег царя Айя. Роман-хроника - [32]

– Бери, бери, – она поддержала порыв Руданского.

И журналист, больше не раздумывая, аккуратно вытащил стержень и положил себе на ладонь.

– Нравится? – полюбопытствовала Женя.

– Нет, не то…, – поправил ее Кирилл, – какое-то другое чувство у меня появилось. Как сказать… Сопричастность с чем-то древним. Очень необычный стержень. Из чего он сделан? Это медь?

– Золото, – спокойно констатировал Петр.

– Золото? – удивился Кирилл. – Стержень золотой? Погодите, погодите…

Кирилл несколько раз приподнял и опустил ладонь, на которой покоился стержень.

– Да, здесь граммов четыреста, а то и все пятьсот!

– 395, если быть точным, – сказал Петр, – только не весом измеряется эта вещица, а как ты правильно выразился – древностью своей.

– Алла! – обратился он к жене, – ты готова рассказать о том, как мы добыли эту реликвию.

Алла утвердительно кивнула головой и, взяв стержень из рук Руданского, аккуратно уложила его на прежнее место. У Кирилла даже сложилось впечатление, что дневной свет может повредить старинный золотой стержень. Журналист протянул Алле резинку, и та, сделав ловким движением петлю, стянула ею створки футляра.

– Начинай же, – не выдержала Женя.

– Два года назад, – сказала, наконец, Алла, – мы вместе с ребятами приехали в очередной раз в Крым. К тому времени мы уже облазили огромные горные массивы в поиске копален, но все безрезультатно. И вот, представь себе, занесло нас на ночевку в район Мангупа. Понятно, что копален в таком оживленном месте, где еще могут оставаться жилы с драгоценными камнями, быть не может. Так что мы, признаюсь, рассматривали Мангуп лишь в качестве промежуточной стоянки. И вот, снится мне сон. Я явственно вижу с высоты птичьего полета весь Мангуп с прилегающими долинками. И вдруг, совсем рядом, разрушенное старое место. Лишь один или два дома в нем и осталось. И вдруг, во сне, мне голос говорит: «Иди туда!».

– Мистика! – констатировал Руданский, – впрочем, продолжай.

6

– Еще раз мой взгляд «прошелся» по старым, едва различимым развалинам. И вдруг, в одном месте, возле большого дерева, я различила остатки печи. Очевидно, здесь был дом, но фундамент «ушел» под землю, а печь сохранилась. Я смотрю на нее, смотрю… А дальше все пропало. Утром я рассказала Пете о странном сне, и он предложил прогуляться к тем развалинам. Раз уж мы оказались рядом, то почему бы и не сходить? Если же мой сон всего лишь сон и никаких развалин в том месте нет – тоже хорошо. Значит, еще один район мы отработали. Да! Женя долго сопротивлялась. Никак не хотела идти с нами. Еле уговорила.

– Так и было, – согласилась подруга, – еле уговорили.

– Ну вот, – продолжила Алла, – собрались мы и пошли. Я хорошо запомнила место и дорогу, ведущую туда с Мангупа.

Шли недолго: час или полтора. К моему удивлению, действительно вышли на хуторок с двумя домишками, за которыми виднелись едва различимые холмики. Мы прошлись по ним и стали угадывать остатки фундаментов бывших когда-то здесь строений. И вдруг, в одном месте, возле старого дерева, действительно различили что-то, напоминающее печь.

– Я ее нашел! – вставил слово Петя.

– Да, Петр ее отыскал, – подтвердила Алла, – хотя я ему о печи ничего не говорила. А потом… мне вдруг в голову пришла мысль разобрать печь. Вдруг она связана с какой-то тайной? Не случайно же во сне я так упорно на нее смотрела. У Пети была с собой саперная лопатка…

– Она всегда со мной, – поправил жену Петр.

– …и он стал разбивать остатки печи. Надо сказать, что кладка выглядела совершенно трухлявой, и Петя быстро расправился с тем, что еще можно было до нашего прихода назвать печью. И представь: он нашел небольшой глиняный горшок, горлышко которого было замазано спекшейся глиной. Разбив его, мы нашли внутри истлевшие бумаги, которые абсолютно нельзя было прочесть, несколько побрякушек из серебра и вот этот стержень. Конечно, он сразу привлек наше внимание.

Уже дома мы смогли провести лабораторные исследования и установили, что он золотой. Причем золото какой-то совершенно необыкновенной пробы. Как заверили нас ювелиры, ничего подобного сейчас не изготовляется. Но это так, технические подробности – мы их сейчас отставляем в сторону. Главное в другом: когда берешь этот стержень в руку, сразу чувствуется, какой он старый. Кроме того, энергетика его необычайно сильная. Уже дома, анализируя сам факт моей находки, пришла к следующему выводу. Меня «привели» на Мангуп и далее в то разрушенное сельцо вовсе не случайно. За всем этим скрыта мне неизвестная тайна.

И я подумала: а не связан ли как-то данный стержень с прошлым моего рода? И когда в прошлом году мы вновь оказались в Крыму, то я уговорила ребят хотя бы на часик заскочить на хуторок, который прилепился к остаткам бывшего сельца. Так мне удалось узнать его название. Вернее, бывшее название – Адым Чокрак. И, уже вернувшись домой, на Урал, я выяснила, что один из моих родственников, приходящийся родным дядей моему отцу, действительно жил в Крыму, в селе Адым Чокрак. Во время Великой Отечественной войны он был убит немцами, а дом его сожжен.

Насколько я теперь понимаю, я обрела реликвию, которая на самом деле принадлежала моему роду. Обрела таким необычным путем. Теперь оставалось поставить знак равенства между золотым стержнем и сокровищами, которые я безуспешно разыскивала в Крыму, и связать все это с кармой моего рода, в которую ты, Кирилл, к сожалению, не веришь. И добавить мой сон из детства с медным обручем, с коего я безуспешно слизывала грязь.