Ковчег 47 Либра - [2]

В одном месте дюны расступаются, пропуская реку, впадающую в море. Устье реки отмечено незабываемой скалой, торчащей из песка примерно в километре от места впадения (слева, если смотреть со стороны моря). Скала похожа на собачий клык стометровой высоты. Ее вертикальная сторона обращена к морю. Это заведомо не известняк — то ли серый гранит, то ли базальт. Больше, насколько хватает глаз, таких скал там нет.

Большую часть года здесь преобладают пассаты, несущие погоду предсказуемую, как часы. Утро настолько прозрачное, что горы из синих становятся разноцветными: розовыми, серыми, а снежные шапки — золотистыми на солнце и голубыми в тени. В полдень разрастаются кучевые облака. Они клубятся все выше и выше над поясом гранитных увалов между морем и горами. Их надувает влажный бриз, который взмывает вверх над гранитом, раскаленным полуденным солнцем.

Набухшие облака внезапно обрушиваются тяжелыми ливнями, и над сушей встает двойная радуга. А над берегом все так же светит солнце, и море так же лижет теплый песок. Вдруг за радугой из черно-синего неба начинают лупить молнии. Одновременно радуга и молнии — штук десять в секунду, ломаные и ветвистые. И жуткий нестихающий рокот.

Все это прекращается, как только гранит остывает от холодного душа. Наступает золотистый вечер и с ним праздник воды, кристально чистой и теплой. Упавшая с неба вода, скопившись в углублениях, впадинах, желобах, принимает тепло гранита и бежит по извилистым маршрутам к речной долине, прорезавшей бараньи лбы. Это рай для подростков — прыгать в гранитные ванны с прозрачной водой, лезть под теплые водопады, плыть вниз в потоках по гладким петляющим желобам. Правда, здесь нет подростков. А горы золотятся освеженными снежными шапками.

Река, текущая в галечной долине, тоже прозрачна, но холодна: она берет начало из остатков былого ледника — ледничков, спрятавшихся в верховьях долин. Здесь должна бы водиться форель. Но ее нет. И много еще чего нет. Нет комаров, нет деревьев и травы, несмотря на тепло и обилие пресной воды.

Нет ни былинки! Ни паршивой инфузории! Нет вообще ничего, что даже с натяжкой могло бы быть отнесено к живой природе.

Почему? Что здесь случилось? Отравление среды, радиация, взрыв сверхновой? Самоистребление, апокалипсис? Да нет, конечно! Просто вопрос «что здесь случилось?» поставлен неправильно. Здесь как раз «не случилось». Здесь не произошло событие, о вероятности которого мы не имеем ни малейшего представления. Здесь не возникла жизнь.

Мы ведь до сих пор не знаем, как она возникла на Земле. Как любят говорить биологи, занимающиеся происхождением жизни: «Вероятность возникновения жизни в подходящих условиях равна произведению двух величин: нуля и бесконечности». И у нас до сих пор нет более четкой оценки. Нуль на бесконечность… Мы лишь знаем, что результат не равен нулю в точности, поскольку один пример у нас перед глазами. Существуют оптимисты, которые говорят, что вероятность близка к единице, поскольку жизнь появилась на Земле очень быстро — в первые полмиллиарда лет. Но пессимисты возражают: мол, не появись жизнь тогда, когда наша планета была намного активней вулканически, химически и электрически, она бы вообще у нас не появилась. Окно возможностей тогда же и захлопнулось. С точки зрения пессимистов жизнь на планете может появиться либо быстро, либо никогда. Но нет в мире такого арбитра, который мог бы грамотно рассудить тех и других.

Темнеет там очень быстро, ночи, как правило, ясные и звездные. Человек, лежа на спине на еще теплом песке пляжа, был бы восхищен незнакомыми созвездиями, среди которых бросается в глаза почти правильный полукруг из пяти ярких звезд. Правда, чтобы спокойно насладиться зрелищем незнакомого неба, человеку пришлось бы воспользоваться кислородным аппаратом. Атмосферное давление там чуть выше земного, но кислорода ничтожные доли процента. Почти весь воздух — азот, немного СО₂ и водяного пара. А без фотосинтезирующей жизни какой, к черту, кислород?!

Но человек, хорошо помнящий земное небо, будь он даже в кислородной маске, разглядел бы и в этих небесах нечто знакомое. Конечно, тот же раздвоенный Млечный Путь. Но не только. Человек узнал бы Плеяды — они там чуть меньше. Увидев пару очень ярких звезд — красноватую и синюю, — человек, в принципе, смог бы узнать Бетельгейзе с Ригелем, только без Ориона. И столь же ярко сиял бы Денеб, только без Лебедя.

И взошли бы две небольшие луны. Причем взошли бы с разных сторон, двигаясь навстречу друг другу. Вращаются они, конечно, в одну сторону, в ту же, что и сама планета. Просто одна на высоте 20 тысяч километров обгоняет вращение планеты, другая на расстоянии 56 тысяч километров — отстает.

Никто толком не сможет сказать, что здесь не дотянуло. Не хватило каких-то соединений? Сказался дефицит тихих лагун, насыщенных органическим бульоном? Недостаточно сильно били молнии? Или просто при наличии всего, что надо, не реализовался ничтожно малый шанс на правильную сборку комбинации молекул (нуль) даже при гигантском числе взаимодействий (бесконечность). И похоже, окно возможностей действительно захлопнулось здесь давным-давно. И вот уже шесть миллиардов лет над побережьем встают стерильно чистые рассветы. И бесплодное море виновато лижет песок.