Коварный заговор - [31]

Нужно многое обсудить, а времени оставалось совсем мало. Элинор вспомнила, как Иэн сказал ей, что собирается предпринять еще один рейд. Это означало, что его, вероятно, не будет всю ночь, и у них не появится возможности поговорить, когда дети уйдут спать. Она задумалась, а затем подозвала служанку и приказала ей усадить оруженосцев Иэна и Адама с Джоанной за стол Бьорна.

Уроки учтивости, конечно, хороши, но когда не мешают более важным делам. Когда все было готово и детям не терпящим возражений тоном было еще раз приказано сесть, где велено, Элинор послала слугу пригласить за стол Иэна. Он вышел из спальни с растрепанным и сонным видом и таким молодым и красивым, что у Элинор заняло дух. Хоть Иэн явно еще не отошел от сна, но сразу заметил, что высокий стол накрыт на двоих. Он указал жестом на другой стол, стоявший неподалеку, и сказал Оуэну и Джеффри.

— Садитесь и ешьте. Сегодня мы с леди Элинор обслужим себя сами. У нас нет времени на соблюдение этикета. Но вы и с леди Джоанной следите за своими манерами. Я буду приглядывать за вами. И оба следите, чтобы мастер Адам вел себя как джентльмен. — Затем он протянул руку, и Элинор в соответствии с приличиями положила пальцы на его запястье. — Не все в порядке, я подозреваю? — сказал он тихо.

—Да.

— Что ж. — Он вдруг рассмеялся и пожал плечами. — Ты хочешь сначала выслушать мои плохие вести, или мы поговорим о Солсбери прежде, чем переходить к разбойникам?

Он отодвинул скамью так, чтобы Элинор могла обойти ее, не приподнимая своих юбок, затем задвинул ее на место и, перешагнув, сел сам. Движение его было столь наработанное, механическое и Иэн выглядел таким спокойным, что Элинор почувствовала укол ревности: ему, видимо, часто приходилось иметь дело с придворными дамами.

— Значит, преступники скрываются не на моих землях?

— Да, и не в Роуленде тоже.

— Это означает, что они должны располагаться в Бир-ском лесу или на церковных землях южнее Уолтхэма. Ты хорошо знаком с епископом Винчестерским. Разве он не позволит тебе преследовать их на своей земле?

Иэн опять изумился. Его убеждение, что женщины — это всего лишь красивые и беспомощные идиотки, полезные только для дела рождения сыновей, колебалось способностями Элинор схватывать самую суть. Саймон всегда говорил, что Элинор могла бы сама управлять имением, за исключением разве что ведения военных действий. Однако Иэну никогда не приходилось говорить с ней об этом. Когда Саймон был здоров, их разговоры обычно касались политики, а не охоты за бандитами или контроля за вассалами. А за последние полтора года он видел Элинор в ужасном расстройстве, поглощенную болезнью Саймона. Ему встречались и другие самостоятельные женщины — Николя де ля Эй, например, — но их способности несколько блекли в сочетании с их личностью. Они были мужеподобны как по поведению, так и внутренне. Иэну казалось, что только Элинор была истинно женственной — даже когда несла тяжелый груз.

Иэну не приходило в голову, что Элинор была просто откровенна с ним, в то время как те женщины, с которыми он играл в любовь и которые также не были лишены мозгов и самостоятельности, имели причины скрывать от него свои истинные достоинства. Сам не осознавая того, Иэн поощрял их пустые улыбки и жеманство, ценя их именно за глупость. Фактически он был известен как человек, не склонный поддерживать с женщинами серьезные разговоры. Это было связано не с тем, что Иэну особенно нравилась пустая болтовня, но он просто не доверял женщинам, с которыми имел дело. Для него было очевидно, что женщина, изменяющая мужу своим телом, дорого не возьмет, чтобы предать любовника языком.

В прошлом отношения Иэна с женщинами были сугубо официальными либо чисто плотскими — и чем быстрее в постель, тем лучше. Единственной причиной, почему он не связывался с проститутками, служило то, что очень немногие среди них не были совершенно грязными, опустившимися как душой, так и телом.

Теперь же он был только рад, что ему не придется пускаться в долгие объяснения, на которые у него не хватало времени.

— Я, конечно, напишу Винчестеру, — согласился он, — но я не знаю точно, где он. И в любом случае я не очень-то боюсь его возможного гнева. Он разумный человек, и я легко могу возместить ему любой ущерб или обиду.

— Земли короля — совсем другое дело, конечно, — произнесла Элинор. — Может быть, прежде чем взвешивать опасность еще больше рассердить короля, ты взглянешь на то, что пишет Солсбери? — Она придвинула к нему свиток пергамента, лежавший перед ней на столе.

«Иэну, лорду де Випону, мои приветствия, — прочитал Иэн. — Я пишу в спешке перед посадкой на корабль в Англию. Я недавно виделся с моим братом, королем Джоном, и в то же время некто подло предложил ему обратить внимание на лорда Пемброка, то есть Вильяма Маршала, сказав, что ни ему, ни его покойному другу Саймону Леманю лучше было бы не участвовать в войне. Смерть сэра Саймвна пришла на ум моему господину брату в дурную минуту, и мой господин заговорил о том, как утешить оказавшуюся в одиночестве и без защиты вдову. Он еще не решил, кто мог бы быть наиболее подходящим кандидатом, но среди прочих были упомянуты Фулк де Кантелю и Генри Корнхилл. Поскольку я знаю, что вы сами положили глаз на эту леди и ее земли, и поскольку я обязан вам, то пишу, чтобы дать совет. Если вы все еще интересуетесь ею, вам следует действовать быстро в завоевании ее расположения и даже жениться на ней до того, как мой господин назначит ей партнера и тем самым сделает ваши претензии невозможными. Если вы преуспеете в этом деле, имейте в виду, что я хотел бы разделить радость с вами присутствием на вашей свадьбе в качестве гостя. Вы найдете меня в моей главной резиденции в Солсбери. Мой господин брат почтит Винчестер своим приездом на Рождество, так что окажется достаточно близко от вас, чтобы вы сумели примириться с ним, если к тому времени ваши ухаживания за леди Элинор увенчаются успехом. Я предполагаю, что мой господин вернется в Лондон примерно за две недели до своего приезда в Винчестер, но вполне вероятно, что он поплывет сразу в ближайший к Винчестеру порт. Я надеюсь, письмо найдет вас в том виде, в каком покидает меня. Писано в четвертый день октября Вильямом, графом Солсбери».