Коварный камень изумруд - [7]

Шрифт
Интервал

Лошади, до этого мирно стоявшие, вдруг стали закидывать головы, заржали. Со стороны дороги, что проходила в полуверсте, им отозвались другие лошади. Потом оттуда донёсся зычный крик:

— Эй, отзовитесь казачьему разъезду, там, у костра! Вы чи шо — варнаки, али как?


Глава четвёртая


Императрица Екатерина Вторая с утра имела дурное расположение ко всем: к личному секретарю, что несусветно пах одеколонной водой, к девкам, что дурно, с подгорельцем, заварили кофе, да вот к этому мордатому фельдъегерю, что доставил ей ответ на письмо, отправленное Екатериной прусскому королю. Ответ, к бешенству императрицы, написал ей не король Пруссии, как полагается при личной переписке властвующих особ, а всего лишь его адъютант Эрик фон Люденсдорф. Мальчишка на побегушках при короле! Оскорбление русской императорской особы немыслимое!

— Король немчуров болен, — истово твердил фельдъегерь, выкатив глаза.

Екатерина близоруко наклонилась к сопроводительным листам, прочла: «Фельдъегерь сержант Малозёмов». Что ни фамилия, то бывшая кличка! Позвонила в колокольчик. В дверь подсунулся секретарь. Войти боялся, а всё равно на Екатерину понесло кёльнской водой.

— Вели распорядиться там, в особой экспедиции, чтобы этого дурня, Малозёмова, послали в пехотный полк. В крымские земли… Ну и пусть дадут ему звание подпоручика, чтобы воевал за государыню охотно.

Малозёмов стукнулся коленями о паркет императорского кабинета:

— Ваше величество! Не губите!

— Ты сам себя погубил, пень солдатский! — совершенно озлобилась Екатерина. — Пошто не подождал в Берлине, когда король выздоровеет?

— Так деньги у меня кончились, ваше величество! Как ждать два месяца без денег-то?

Екатерина пристально поглядела на высоченного дурня в фельдъегерском мундире. Ох, трудна и тяготна царская доля! Снова звякнула в колоколец. Секретарь теперь просунул в дверь только голову. Он слышал всё, что говорят в кабинете и как говорят. И догадывался, что сейчас с молодцом из особой экспедиции станется.

— Приказ о переводе этого дурня в Крым с повышением — отменяю! Пусть идёт рядовым в Сибирь, в тот солдатский полк, что сейчас стоит у бывшей Джунгарии. Там ему денег не потребуется! Вон пошёл, рядовой!

Малозёмова, так на коленях и стоящего, выволокли наружу два дежурных офицера свиты её императорского величества. Наказанный сержант вырывался и сучил ботфортами по паркету.


* * *

Однако частная переписка — это дело нынче мелочное. Государственные дела поджимали. Екатерина остро чувствовала, что вся Европа ожидает её смерти. В Европе накануне нового, девятнадцатого века назревает такой гнойный нарыв, что только Россия с её армейскими корпусами может тот нарыв грамотно проткнуть и не дать гною залить свои, русские земли. А то ведь этого очень хочется многим европейским государям. Чтобы Россия в чужом гное захлебнулась. Под названием «демократическая революция»…

А стоит нынче на том огромном европейском гнойнике, сложив руки на груди, маленький человечек — Наполеон Буонапарте… Ну, не такие стояли, так возвысившись. А потом в той гнойной европейской политике и тонули…

А чего же старушке Европе сейчас надобно? А то ей надобно, чтобы, сопроводив Екатерину Вторую в мир иной, тотчас развернуть назад все дела, устроенные императрицей, развернуть в привычную для Европы сторону… А наследника, Павла Петровича Первого, очень уж легко направить в нужную для Европы сторону! Скоро пятьдесят лет стукнет наследнику. В эти годы кукла он и больше никто! Подпишет пять нужных для Европы императорских указов и закатают его в чёрное покрывало…

На внука Александра надо делать ставку, только на него! О нём поганые людишки не думают. Считается, что Александр не наследник, а просто так, любимый внук Российской императрицы…


* * *

Крепко ошибалась, неверно мерила европейские мозги матушка императрица. Её сына — Павла Петровича — особые тайные люди давно переступили, ища подходы ко внуку императрицы Екатерины Алексеевны, Александру Павловичу. И не польские паны, пьяные и непутёвые, искали с ним дружбы. Бери тут много выше. Много, много выше…

Теперь вот те люди заготовили полную неожиданность: именем государей европейских потребовать от императрицы Екатерины Второй предъявить им документ негаданной силы, каковой назывался «Дарственная Александра Македонского русским князьям и русским народам».

Документ такой имелся. Не в оригинале, конечно, но в списках. Три списка документа лежали в архивах Москвы, Санкт-Петербурга и Великого Новгорода. Ещё, доложили императрице, есть три особых списка на старогреческом языке. Те списки «Дарственной Александра» лежат в монастырских схронах.

Прочитавши два списка «Дарственной Александра…», один на русском языке, а другой на греческом, но в переводе, Екатерина долго хохотала, а потом написала письмо немецкому кайзеру, где ту «Дарственную» обозвала «ложью жидовской».

Немецкий кайзер не стал читать это письмо императрицы, сказавшись больным. Однако больной-то больной, а сил хватило, чтобы тайком письмо Екатерины всё же прочесть. И повелеть ответ написать своему секретарю, Эриху фон Люденсдорфу. Та фамилия, Люденсдорф, была много выше по статусу фамилии русской императрицы Ангальт-Цербстской, настоящей императрицыной фамилии. А Эриха фон Люденсдорфа старый, но хитрый король Пруссии держал при себе как раз для ведения дел такого подлого свойства, касательного России. А потом адъютанта передал сыну, Вильгельму Первому, наследнику. По наследству и передал.


Еще от автора Владимир Николаевич Дегтярев
Золото Югры

XVI век. Время правления Ивана Грозного в России и Елизаветы II в Англии – двух самодержцев, прославившихся стремлением к укреплению государственности и завоеванию внешних территорий.На Западе против русского царя зреет заговор. К Ивану Грозному прибывает английский посол, капитан Ричардсон. Причем едет он якобы с Севера, обогнув Скандинавские страны и потерпев кораблекрушение в Белом море. Однако в действительности целью путешествия Ричардсона было исследование проходов к Обской губе, через которую, поднявшись по Оби и Иртышу, английские негоцианты собирались проложить путь в Китай, а в перспективе – отнять у Московии Сибирь.


Янтарная сакма

В XV веке во времена правления Ивана Третьего русский путешественник Афанасий Никитин отправился с торговыми целями в опасное странствие. Его скитания затянулись на шесть лет, он «три раза все деньги терял и пять раз с жизнью прощался», но оставил путевые записи «Хождение за три моря» — замечательное описание своего похода. Царь прочитал этот путевой дневник и отправил «по следам» Никитина молодых и энергичных псковских купцов. Об их приключениях в Средней Азии и Китае рассказывает роман «Янтарная сакма».


Рекомендуем почитать
За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


Сквозь бурю

Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Иван Калита

Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.


Варавва

Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.


Умереть на рассвете

1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.


Сагарис. Путь к трону

Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.