Коварный камень изумруд - [55]
Только вот откуда этот столичный волк, по всему видать человек военный, про Евмения знает? И про дочь его? И знает, как про живых... Что ж. В тайге он и заговорит. Можно его и взять с собой в тайгу, к тунгусам. А если в тайге и схоронить, так это быстро.
— Поедем, чего там. Вот завтра я просплюсь и поедем, — согласился Требень. — Старик Евмений, конечно, обрадуется гостям.
Егоров знал от Петра Андреевича Словцова, что Евмений и дочь его убиты. Но почему об этом не спешит говорить таёжный волк Требень? Об этом случае, говорил ему Словцов, известно уже за тысячу вёрст в округе. Ох ты, Сибирь-матушка, золотое дно! Да у кровавой реки!
Глава тридцать первая
Последняя переправа, через Енисей, прошла худо. Конечно, сказать нечего, у Требня дорога на восток, вглубь Сибири, имелась. И дорога налаженная. Ещё, поди до Ермака такие вот медведи русские, вроде Требня, постарались спроворить путь в неведомую глушь, к пушным сокровищам тунгусов...
Утонула на середине Енисея одна телега с железным припасом, да с лошадьми и с атаманом ватажников Колькой Шпорой, который на привалах всегда требовал себе добавки каши... Плотовые связки вдруг разошлись, будто подрезанные, брёвна закувыркались в гиблом течении... всё. Хотя такой постройки плоты сами не разваливаются... А Колька Шпора что? Крикнул один раз и пропал в стремнине бурной реки. Лошади, правда, выплыли, привычные они к бурным рекам, сибирские лошади. А телега с дорогущим железным припасом затонула там, откуда её и не вытащить...
По той тайной дороге через реки, пробитой ещё староверами, возле берегов Иртыша, Оби и Енисея, в густых приречных зарослях, своих проезжающих всегда дожидались плоты, сшитые навечно сыромятными ремнями из лосинных шкур. Плоты огромные, на две телеги каждый плот. И надо же, а? Одна сыромятная вязка разошлась! Или кто её подрезал?..
Когда пристали к правому берегу Енисея, почти у того места, где в Енисей впадала Подкаменная Тунгуска, Требень поймал взгляд Егорова, перекрестился:
— Сибирь. Дно золотое, точно. Железа жалко, да как его теперь достать?.. Там глыбко и холодно. Пропали подарки тунгусам... Давай, не стой, запрягай на коней шлеи, да цепляй за плоты. Плоты надо вытащить на берег, спрятать в тальнике. Плоты ещё нам пригодятся, да и не нами они рублены. Грешно бросать на виду. Командуй варнаками провоторовскими, ты это умеешь... За Одноглазым следи накрепко. А чтобы не приставал к нам, «пошто безвинно погиб Колька Шпора»? — назначай Одноглазого атаманом похода. Нам-то что? Мы только проводники на этом походе...
Егоров прищурил один глаз, река под солнцем сверкала пуще зеркала, хотел сказать Требню, что только он, Требень, знает, какую сыромятную вязку подрезать ножом, чтобы брёвна плота махом разошлись. Да передумал говорить. Повернулся, крикнул Одноглазого. Тот подошёл неспешно, будто знал, зачем зовут.
— Кольке Шпоре вечный покой, — громко сказал Егоров, — а тебе теперь быть атаманом похода. Командуй теперь нам — куда плоты прятать. Ведь ты назад, в Тобольск, собираешься вернуться?
Одноглазый ощерил свои крепкие, лошадиные зубы, заорал, чтобы вязали слеги, по четыре коня цепляли за плот, а плот бы тащили в густой тальник...
На ночь они устроились под наскоро рубленым шалашом. Двое варнаков спали внутри, накрыв рожи от гнусной мошки сменными портянками. Филимон Одноглазый ворочался, не спал. Требень и Егоров подсунулись под дым костра, говорили. Шагах в десяти, у другого костра, всхрапывали кони, им гнус лез в глаза и уши, настырно выедал нежности тела.
— Иди-ка, Филя, — позвал Требень Одноглазого, — подкинь в костёр у коней елового лапнику. Да там и посторожи половину ночи. А то к утру сожрут писклястые надоеды наших коней. Иди-иди, я тебя скоро сменю.
Филимон покряхтел, понимая, что его отгоняют от интересного разговора. Но пошёл к коням. Там поднялся густой дым, кони успокоились.
— Так чего ты мне два раза намекал про Евмения? — спросил Егорова Требень.
Егоров сунул в огонь две тяжёлые еловые лапы, подбавил дыма:
— А то намекал, что Евмений уже два года, как мёртв. А ты его мне живым числишь. Пошто?
— И дочь его мертва, — запросто ответил Требень. — Испытывал я тебя, столичного купчика. Потому, зачем мы с тобой идём в края тяготные и гиблые, я не понимаю, но иду. Как не идти. Сходим, убедимся, что «жира» нет, пойдём далее.
— Без меня далее пойдёте?
Требень смолчал.
— «Жир» мы в избушке поднимем, — тихо заговорил Егоров. — Это я обещаю. Мне токмо что важно, кому Провоторов дал наказ меня в тайге пристроить на окончательное лежащее положение. Тебе?
— Нет! — резко ответил Требень. — Я на такие дела в этом случае негоден. Вон, им даден наказ тебя подо мхом укрыть. — Он кивнул на спящих варнаков.
— А об чём с тобой купчина балакал там, в Тобольске, с глазу на глаз?
— А об чём — с тобой?
Ох, Сибирь-матушка! Не так здесь всё просто и радостно.
— Я хочу в Америку уехать. От собственных бед и жизненных напастей. Один Провоторов в этой земле может мне оказать в том содействие. Об том и говорили.
— Беглый, что ли. Убил кого там, в Петербурге?
— Меня собирались убить. Ты не смотри, что там столица. Варнаков там, думаю, поболее, чем здесь.
XVI век. Время правления Ивана Грозного в России и Елизаветы II в Англии – двух самодержцев, прославившихся стремлением к укреплению государственности и завоеванию внешних территорий.На Западе против русского царя зреет заговор. К Ивану Грозному прибывает английский посол, капитан Ричардсон. Причем едет он якобы с Севера, обогнув Скандинавские страны и потерпев кораблекрушение в Белом море. Однако в действительности целью путешествия Ричардсона было исследование проходов к Обской губе, через которую, поднявшись по Оби и Иртышу, английские негоцианты собирались проложить путь в Китай, а в перспективе – отнять у Московии Сибирь.
В XV веке во времена правления Ивана Третьего русский путешественник Афанасий Никитин отправился с торговыми целями в опасное странствие. Его скитания затянулись на шесть лет, он «три раза все деньги терял и пять раз с жизнью прощался», но оставил путевые записи «Хождение за три моря» — замечательное описание своего похода. Царь прочитал этот путевой дневник и отправил «по следам» Никитина молодых и энергичных псковских купцов. Об их приключениях в Средней Азии и Китае рассказывает роман «Янтарная сакма».
В романе выдающегося польского писателя Ярослава Ивашкевича «Красные щиты» дана широкая панорама средневековой Европы и Востока эпохи крестовых походов XII века. В повести «Мать Иоанна от Ангелов» писатель обращается к XVII веку, сюжет повести почерпнут из исторических хроник.
Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.
Британия. VII век. Идут жестокие войны за власть и земли. Человеческая жизнь не стоит и ломаного гроша.Когда от руки неизвестного убийцы погиб брат, Беобранд поклялся отомстить. Он отправился на поиски кровного врага. Беобранд видит варварство и жестокость воинов, которых он считал друзьями, и благородные поступки врагов. В кровопролитных боях он превращается из фермерского мальчишки в бесстрашного воина. Меч в его руке – грозное оружие. Но сможет ли Беобранд разрубить узы рода, связывающие его с убийцей брата?
В 3-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли первые две книги трилогии «Песнь над водами». Роман «Пламя на болотах» рассказывает о жизни украинских крестьян Полесья в панской Польше в период между двумя мировыми войнами. Роман «Звезды в озере», начинающийся картинами развала польского государства в сентябре 1939 года, продолжает рассказ о судьбах о судьбах героев первого произведения трилогии.Содержание:Песнь над водами - Часть I. Пламя на болотах (роман). - Часть II. Звезды в озере (роман).
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.