Ковалиная книга. Вспоминая Юрия Коваля - [130]
Началось все с того, что мы лепили скульптуры из глины, она высыхала и становилась твердой, а что дальше делать не знали — дотронься до нее или капни водой, и она развалится. В те времена общеизвестная технология была такова — глиняную скульптуру передавали форматору, он делал гипсовую форму и в ней потом отливал гипсовую скульптуру. Но этот технологический процесс стоил очень дорого… Решение подсказал тот же Борис Петрович. Он находил где-то дикую глину, лепил скульптурки и обжигал в печи котельной, куда устраивался время от времени для заработка. Они у него трескались, разваливались на мелкие фрагменты. Но когда он потом все это склеивал, получались удивительно красивые произведения. И мы позаимствовали у него технологию.
Наш друг сделал нам небольшой электрический муфель, и вскоре мы увидели, как ничего из себя не представляющая зеленоватая глина превращается в теплую керамику — терракоту. Вылепили и обожгли с полсотни небольших скульптур. На первой нашей выставке мы показывали такие вот скульптурки, была она в Союзе художников в Ермолаевском переулке.
В те годы Юра Коваль сформулировал очень важную и столь же очевидную формулу. Он сказал: «Цвет должен быть активным». Тем более что керамика и майолика не понимают полутонов. И у нас произошел серьезный пересмотр эстетических и профессиональных ценностей, которыми нас нагрузило классическое образование. Идею насыщенного, условного цвета, необязательно адекватного реальному мы вскоре развили и применили к скульптуре в целом. Мы поняли, что в скульптуре не обязательно должно умещаться семь голов в росте человека, а может быть все совсем по-другому.
Мы, Лемпорт, Сидур и я, начали отказываться от реализма и пошли в сторону условности. Скульптура должна быть условна, решили мы однажды. Это не Марья Ивановна, не Петр Иванович и не Гагарин с Брежневым, а некая условная фигура, вплоть до абстракции. Формула того, что ты хочешь сделать. Коваль не был испорчен соцреализмом и сумел первым преодолеть навязанные стереотипы, уйти от адекватности формы и цвета. Юрка Коваль нашел свою палитру. Для меня это было очень важно…
Коваль, когда увидел то, что мы сделали, обалдел от керамики и прилип к печке. Он нутром почувствовал невероятные возможности, о которых мы даже не подозревали. Хотя мы уже ознакомились с технологией, с глазурями, эмалями, поливами и принимали заказы на керамические изделия. Но мы пытались даже в этом жанре приблизиться к реализму, и работали больше формой, чем цветом, а керамика выдавала свои эталоны красоты. И если мы ошибались, то печка никогда не ошибалась, оттуда всегда выходили удивительные и неожиданные произведения. Коваль это увидел, понял и начал спокойно и свободно у нас творить. Правда, я должен с запоздалым сожалением сказать — я Коваля несколько притормаживал и всегда держал немного на голодном пайке, потому что неуёмность Ковалиного темперамента врезалась в наши планы, он всегда опережал наши технические возможности. Ему нужно было немедленно увидеть то, что у него получилось.
После первых опытов мы стали делать из керамики брошки для заработка. Самое интересное, что потом эти работы стали прологом для нашего монументального жанра. Ведь на маленькой брошке много не изобразишь, новый вид условности научил нас по-другому воспринимать все монументальное искусство. Потом мы много сделали больших панно, используя именно этот наш опыт. Брошки покупали или получалив подарок все наши знакомые. Потом мы перешли к тарелкам — небольшим плоским панно. Этих тарелок мы сделали, наверное, несколько сотен. Заразились все — Димка Сидур (В мастерской Вадима Сидура часто звали Димой, Димкой), Володя Лемпорт, я как основатель этой индустрии и Коваль.
Надо сказать, что на Коваля я сердился невероятно. Он презирал все технологические нормы. И не просто презирал, но нарушал их. В итоге часто получался брак, но гениальный. Что ни сделает — все гениально. Потом я начал думать: а почему бы и мне не позволить себе некую вольность? Коваль всегда позволял себе чуть больше, чем мы себе позволяли, чем положено, чем разрешали установленные каноны Это касалось и живописи, и материалов, которыми мы занимались, и общения с друзьями, с женщинами. Коваль внес какую-то свою норму, которая отличалась от старой, но в итоге оказалась правильной в общении с материалом и со всем, что ты видишь.
Вскоре мы с Ковалем вышли на Гжельский керамический завод. Началась совершенно другая эпоха. Этот завод принадлежал Художественному фонду РСФСР, и туда каждый год направляли художников, которые делали там работы для выставок, заранее запланированные и даже оплаченные. Мы ворвались туда через такие заказы и начали понемножку захватывать места. Познакомились со всеми печниками, обжигающими керамику. А это довольно сложный процесс — там была особая манера, так называемый восстановительный обжиг. До сих пор, по-моему, никто этим не занимается. И Коваль тоже встрял туда, пользовался их формами тарелок, расписывал их по-своему. Мы стали там своими людьми. При заводе было маленькое общежитие из двух комнат на пять-шесть человек, и мы с Ковалем и с Лемпортом ездили туда довольно часто, дня на два, на три. С гитарой или без. Жили там с большим удовольствием и работали на этом убогом дореволюционном заводе.
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
В 1940 году в Гааге проживало около восемнадцати тысяч евреев. Среди них – шестилетняя Лин и ее родители, и многочисленные дядюшки, тетушки, кузены и кузины. Когда в 1942 году стало очевидным, чем грозит евреям нацистская оккупация, родители попытались спасти дочь. Так Лин оказалась в приемной семье, первой из череды семей, домов, тайных убежищ, которые ей пришлось сменить за три года. Благодаря самым обычным людям, подпольно помогавшим еврейским детям в Нидерландах во время Второй мировой войны, Лин выжила в Холокосте.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.