Котовский - [4]

Если раньше Григорий Котовский был первым в шалостях и забавах, то, повзрослев, он постепенно начал становиться идейным вожаком учеников школы.

«Здесь впервые уже начала оформляться моя личность протестанта против существующего порядка вещей. Эти протесты выливались в стихийные, неорганизованные формы, но я уже являлся вожаком, за которым зачастую шли воспитанники даже старших классов». — Так рассказывал Котовский, вспоминая о Кокорозенах.

Революционные листовки раскрывали глаза ученикам школы на окружавшую их действительность.

В Кокорозенах мальчикам приходилось выполнять непосильные работы. Практические занятия превращались здесь в обычную эксплоатацию малолетних. В школе избегали применять наемную силу, и в дни страды подростки буквально падали от усталости.

Огромное хозяйство школы приносило большие барыши, а питание учеников было более чем скудным.

Однажды во время обеда учащиеся взбунтовались. Требуя лучшей пищи, они стучали металлическими тарелками и бросали их на пол. Отказавшись пойти в свои спальни, они ударили в колокол и разбежались по полям, оврагам и окрестным селам.

Из Оргеева был срочно вызван урядник. Вместе с такими школьными жандармами, как Комаровский, он принялся ловить непокорных учеников.

После того, как был водворен порядок, родителям и опекунам юных бунтовщиков, среди которых главным зачинщиком был Григорий Котовский из Ганчешт, были разосланы предупредительные письма…

…Зимой 1900 года Григорий Котовский одним из первых закончил кокороэенскую школу. Это был четвертый выпуск, который отмечался торжественным актом. Бывшие питомцы кокорозенской школы, уже работавшие в разных хозяйствах, быстро завоевали себе репутацию толковых агрономов и виноделов.

«Из всей прожитой мною жизни время пребывания моего в кокорозенском сельскохозяйственном училище является самым светлым, ярким и радостным…», — писал Котовский в одном из своих писем. Он всегда с гордостью говорил о том, что он по образованию агроном. Несмотря на то, что учение протекало в тяжелых условиях, он ценил кокорозенскую школу. Она дала ему много практических знаний, которые по-разному в разные годы пригодились ему. Здесь были у него единомышленники, вместе с ними он познал радость первых свободолюбивых мечтаний.

Котовскому шел двадцатый год. Это был высокий, стройный и мускулистый юноша, с первого взгляда обращавший на себя внимание. Голос у него был музыкальный и задушевный, а небольшие, слегка прищуренные глаза светились умом.

Школа была окончена, но для получения диплома выпускники должны были больше полугода проработать практикантами в помещичьих хозяйствах.

Двадцатого декабря 1900 года Котовский прибыл на станцию Кайнары и направился на хутор Валя Карбуна, в имение помещика Мечеслава Скоповского.

Глава третья ПРАКТИКА

Скоповский радушно принял молодого агронома. Практикант располагал к себе, а, кроме того, он приехал с похвальным отзывом, в котором отмечались его административные способности. Скоповскому нужен был такой человек, чтобы навести порядок в хозяйстве, и Котовский стал исполнять обязанности управляющего имением. Скоповский был доволен. Наконец-то ему попался дельный управляющий.

Котовский держал себя с достоинством, был ровен и прост со всеми.

Скоповский хвалил практиканта, а сам поручил своим верным людям следить за каждым его шагом. И вскоре они стали доносить хозяину, что молодой агроном не только распоряжается работами и учит батраков, как лучше сделать то или другое, но подчас и сам работает вместе с ними, а, главное, ведет с ними, как с равными, всякие разговоры о жизни.

Наступила осень. Закончили уборку хлебов, молотьбу; были проведены озимые посевы. Котовский давно уже должен был получить отзыв о своей работе практиканта. За это время он не только с успехом применял на практике полученные им агрономические знания, но и сделал для себя некоторые выводы. Здесь молодой Котовский узнал то, о чем не рассказывали ученикам сельскохозяйственной школы их преподаватели. Котовский хорошо понял, что представляют из себя на самом деле «культурные» помещичьи хозяйства. Он видел, как жили батраки Скоповского. Полуголодные, одетые в лохмотья, они ютились в тесных помещениях с низкими потолками. Своими сильными и мозолистыми руками они не в состоянии были заработать себе на пропитание. Несчастные женщины с изможденными лицами не могли разогнуть спины после работы. Батраков душила нужда. Котовский видел все это и думал: одному — все, другому — ничего. У одного руки в перстнях, у другого — в мозолях. Батраки, наживая себе горб, трудятся для того, чтобы Мечеслав Скоповский богател, объедался роскошными блюдами, покупал себе новых рысаков.

Неужели и ему, Котовскому, суждено стать панским приспешником? Он не раз слышал от отца: «Будь беден, да честен». С юношеских лет в нем бродила ненависть к богачам и жажда справедливости. Григорий мог стать рачительным управляющим, войти в доверие к помещику, жить в довольстве. Но он пренебрег этим.

Всем сердцем был он на стороне бедняков и угнетенных.

«…И здесь с ужасающей ясностью сталкиваюсь с огромной нищетой того, кто создает все богатства помещику, с беспросветной жизнью батрака, с его 20-часовым рабочим днем; я сталкиваюсь с батраком, у которого нет во всей его тяжелой, кошмарной жизни ни одной светлой, человеческой минуты — с одной стороны, и со сплошным праздником, полной роскошью жизни, жизни паразитов, безжалостных, беспощадных эксплоататоров — с другой», — писал Котовский в своей автобиографии.