Кот ушел, а улыбка осталась - [70]

У нас в доме два телевизора. Мы с Афоней и Шкетом смотрим свой в нашем кабинете. А Галя и ее собачка Липочка — красавица и капризуля, смотрят телевизор в столовой.

Между прочим. Зон Мирекл Олимпия (для своих собачка Липочка) — лучшая подруга Гали. Они неразлучны, вместе ходят на работу, на выставки, на презентации, вместе спят, вместе завтракают, обедают и ужинают.

Если я иду к Гале поговорить, Шкет идет со мной, но в комнату не заходит, стоит в дверях и смотрит на Липочку. Липочка поднимает одно ушко с вопросом: «Кот, а ты здесь зачем?» Шкет зевает и отворачивается: «Не твое собачье дело!» Когда у нас с Галей беседа затягивается, Шкет начинает тихонечко мяукать: «Хватит общаться, пошли домой…» И мы уходим. Шкет чуть-чуть впереди, а я за ним. Зон Мирекл Олимпию Шкет признает членом нашей семьи, но предпочитает держаться от нее подальше.

А своего друга кота Афоню Шкет любит и уважает. Он знает, что Афоня спас ему жизнь. Было это так. Утром рано Афоня пришел к Гале в комнату, начал громко мяукать и повел ее на кухню. (Меня в то время в Москве не было, я на Волге снимал фильм «Фортуна».) Окно на кухне было открыто. Афоня запрыгнул на подоконник и снова начал мяукать. Галя подумала — вдруг Афоня сообщает, что Шкет выпал в окно. Выглянула. Шкета нет. А Афоня продолжает громко мяукать. Галя стала искать Шкета в квартире — нет нигде! Побежала на улицу. К двери парадного прикреплена записка: «Товарищи, у кого выпала из окна кошка, она лежит во дворе, на скамейке». Шкет был без сознания. Галя повезла его в ветеринарную клинику. Ему сделали укол и наложили гипс — лапка у него была сломана. Три месяца Шкет ходил на трех лапах.

Да, Шкет Афоню любит и уважает, но не всегда может справиться с собой. Когда Афоня запрыгивает ко мне на колени, и я начинаю его гладить, Шкет тут же спрыгивает со своего стула и, задрав вертикально хвост, виляя попой, уходит на кухню. А если, не дай Бог, увидит, что я погладил собачку Липочку, забирается под диван и сидит там до позднего вечера.

А был и такой случай. У Афони заболело ухо. Пришел Михаил Михайлович, наш доктор Айболит. Пациенту надо было сделать укол. Афоню держали Галя и Марина. И Липочка стояла тут же, наблюдала. А Шкет с обиженной мордой ходил вокруг, терпел, молчал. А когда и я подошел посмотреть, Шкет не выдержал, что этому старому коту уделяют столько внимания, пролез между ног и укусил Афоню за попу. Афоня возмущенно заорал:

— Мяу!

— Ревность, — сказал Михаил Михайлович. — Давайте котика успокоим.

И Михаил Михайлович Шкету тоже сделал укол. И мы все держали его. И Липочка наблюдала. А Афоня ходил вокруг, молчал. Шкет был очень доволен. Потом целый день прыгал с кресла на стол, со стола на диван, с дивана на дверь, с двери на шкаф. Шкет у нас кот спортивный, гимнаст.

ЭПИЗОДЫ, КОТОРЫЕ НЕ ВОШЛИ В ТЕ КНИГИ

Когда я писал книги «Безбилетный пассажир», «Тостуемый пьет до дна», немало эпизодов в них не вошли. Некоторые, потому что казались мне неинтересными, некоторые, потому что я сомневался в их достоверности, некоторые, потому что они про выпивку Про выпивку в тех книгах и без них было достаточно написано, а в этой книге пока про выпивку ничего. Я думаю, можно вернуться во времени и кое-что рассказать.

СЛИВКИ

В 1963 году приехали мы с Вадимом Юсовым в Ригу, поселились в гостинице «Интурист», показали в рижском Доме кинофильм «Я шагаю по Москве». Утром пошли в ресторан завтракать. Несмотря на то что вечером, как бы это сформулировать, засиделись у друзей, Вадим Иванович был как всегда идеально свеж, выглажен, при галстуке и выглядел как американский миллионер из голливудских фильмов тридцатых годов. В ресторане белоснежные скатерти, сверкающая посуда, и у нас полное впечатление, что мы за рубежом. Официант в униформе, с бабочкой, в красной жилетке подошел сразу. Вадим спросил:

— У вас творог есть?

— Да. (У официанта получалось — «та».)

— Можно со сметаной?

— Та.

— А взбитые сливки?

— Та.

— А клубника?

— Та.

— Можете сделать сливки с клубникой?

— Та.

— А пирожные есть?

— Та.

— Какие?

— «Эклер», «Наполеон», «Бизе».

— Давайте «Наполеон». Ну и какао. У меня все.

— Мне — порцию селедки, черный хлеб и сто граммов водки, — сказал я.

— Все?

— Все.

Официант записал в блокнот и пошел. Вадим окликнул его:

— Молодой человек, секундочку! Официант оглянулся.

— Водки не сто, а двести, — сказал Вадим. Официант записал в блокнот и пошел.

— Секундочку, — остановил я его, — не двести, а триста. Запиши.

— Я запомнил, — сказал официант. — Это все? Подумайте.

— Все, — твердо сказал Вадим.

А дальше Вадим Иванович закусывал водку сливками с клубникой и творогом со сметаной.

БРАТУШКИ

В 74 году мы с Вадимом Юсовым в составе делегации, с фильмом «Совсем пропащий» полетели в Белград на кинофестиваль «Фест». В самолете выяснилось, что у главы нашей делегации Владимира Евтихиановича Баскакова (зам. министра кинематографии) сегодня день рождения. И хотя сам именинник был непьющим, мы посчитали, что грех не открыть «Столичную» и не выпить за его здоровье. Что мы и сделали. Прилетели. Оформились в гостиницу, получили ключи. Мы с Вадимом оказались на одном этаже.