Кот со многими хвостами. Происхождение зла - [48]

— Ваш тон не слишком обнадеживает.

— Вопрос в том, что может сильнее встревожить, — отозвался Эллери. — Опасность, грозящая вам самим или вашим детям.

— Понимаю. Я скоро вернусь, Эллери. Пошли, Селеста. — Он схватил девушку за руку.

— Только до такси, Джимми.

— Продолжаешь упрямиться?

— На Сто второй улице я буду в такой же безопасности, как на Парк-авеню.

— Как насчет компромисса? Я имею в виду отель.

— Джимми, ты тратишь время мистера Квина.

— Подождите меня, Эллери. Я поеду с вами.

Они вышли. Джимми продолжал спорить.

Эллери закрыл за ними дверь. Затем он вернулся к приемнику, включил его и сел на край стула, словно собираясь слушать.

Но когда начались новости, он приглушил звук и ушел в спальню.

* * *

Впоследствии говорили, что пресс-конференция и выступление по радио специального следователя, назначенного мэром, суматошным вечером в пятницу 23 сентября подействовало как тормоз на бегство ньюйоркцев из города и через несколько часов полностью прекратило панику. Кризис, безусловно, был преодолен и вряд ли снова достигнет прежнего уровня. Однако мало кто сознавал, что спокойствие все равно не наступит.

Когда на следующий день люди вернулись в город, было отмечено, что они, казалось, вообще перестали интересоваться Котом. Мощный поток телефонных звонков и личных вопросов, терзавших мэрию, Главное полицейское управление и полицейские участки почти четыре месяца, превратился в легкий ручеек. Чиновники на выборных должностях, подвергавшиеся своим электоратом постоянной бомбардировке, обнаружили, что осада снята по неизвестной причине. Vox populi[92], еще недавно подобный громогласному реву в газетных колонках писем читателей, сменился ласковым шепотом.

Был отмечен и еще более многозначительный феномен. В воскресенье 25 сентября в городских церквах всех вероисповеданий было необычайно мало народу. Хотя духовенство сетовало на этот факт, светские наблюдатели почти единодушно считали его вполне допустимым злом, учитывая «недавнее прошлое» (паника к тому времени уменьшилась настолько, что можно было считать ее недоразумением в истории города). «Люди заполняли церкви до отказа в летнее время, — говорили они, — из-за охватившего их невыносимого страха перед Котом, они просто искали духовного утешения. Внезапное снижение религиозного экстаза у прихожан могло означать лишь то, что паника стихла, и маятник качнулся в другую сторону. Вскоре, предсказывали наблюдатели, посещение церквей войдет в свой обычный ритм.

Повсюду люди поздравляли друг друга с «возвращением к здравому смыслу». Все, разумеется, признавали, что необходимо принять меры для охраны молодежи, ведь ей Кот все еще угрожал, однако даже в официальных кругах все, казалось, чувствовали, что худшее позади.

Все выглядело так, словно Кот уже пойман.

Однако те, кто не поверил в наступившее спокойствие, видели весьма тревожные признаки.

Начиная с субботы 24 сентября «Вэрайети» и бродвейские обозреватели начали сообщать о неожиданном увеличении числа посетителей ночных клубов и театров. Оно было слишком резким, чтобы приписать его смене сезона. Театры, где все лето стояли полупустые залы, теперь испытывали приятную необходимость вновь нанимать уволенных билетеров и вывешивать объявления: «Только стоячие места!» Администрация клубов с изумлением и радостью наблюдала переполненные танцевальные залы и высокомерно отправляла восвояси лишних посетителей. Бары и закусочные Бродвея испытывали небывалый бум. В цветочных, кондитерских, табачных магазинах не было отбоя от покупателей. Сбыт алкогольных напитков утроился. Зазывалы и спекулянты билетами вновь начали улыбаться. Букмекеры протирали глаза, видя такое количество ставок. Стадионы и спортивные арены сообщали о рекордном числе зрителей. Бильярдные и кегельбаны срочно нанимали новых служащих. В тирах на Бродвее, Сорок второй улице и Шестой авеню не было недостатка в желающих пострелять.

Короче говоря, все ночные заведения переживали небывалый расцвет. По Таймс-сквер, от захода солнца до трех часов ночи, было невозможно проехать. «Совсем как во время войны», — говорили таксисты.

Феномен не ограничивался центром Манхэттена. То же самое происходило и в увеселительных местах Бруклина, Бронкса, Фордем-роуд и других районов.

На этой неделе служба подсчета радиослушателей также получила весьма неожиданные результаты. Обычно, когда в эфире начинались осенне-зимние циклы радиопередач, количество слушателей резко возрастало. Теперь же оно, напротив, столь же резко уменьшилось. Это касалось всех программ — в том числе независимых радиостанций. Тот же факт отмечали и телеобозреватели. Ньюйоркцы не слушали радио и не смотрели телевизор.

Вице-президенты радио- и телекомпаний лихорадочно готовили отчеты и объяснения, в основном мазохистского содержания. Казалось, никому из них не приходил в голову напрашивающийся вывод: радио и телевизор не могут работать, когда никого нет дома.

Полицию озадачивал резкий рост пьянства и нарушений общественного порядка. Рутинные полицейские налеты на игорные дома давали солидный улов, причем среди задержанных были добропорядочные горожане, обычно не бросавшие деньги на ветер. Резко возросло потребление марихуаны и других наркотиков. Пришлось начать усиленную кампанию по обузданию проституции. Случаи хулиганства, угонов автомобилей, ограбления, нападения, изнасилования увеличились в несколько раз. Особенно тревожил взлет преступности среди несовершеннолетних.