Кот и рыцарь - [4]
— Жутковатое кино, — ответил я, взяв Киса за переднюю лапу, ибо он шел на задних, как заправский Бегемот.
ПРИМЕЧАНИЕ СТИВЕНСА: Кстати, почему все думают, будто я мастью чёрен, а?
Это глубокое, хотя и понятное, заблуждение! Полосат я, по-ло-сат!!!
Пересекая двор (гулко отдавалось эхо) мы отчетливо слышали, как скрипела цепь виселицы и глухо стонала раскачивающаяся на ветру фигура. Но присутствие Стивенса ободряло меня, а кот, глядя на мое спокойствие, видимо, черпал в нем силы для своей невозмутимости. Держась за руки, видимо от избытка оптимизма, мы уверенно вошли под темные своды и двинулись куда-то вниз по наклонному, пахнущему прелым мхом, коридору.
Изредка на стенах пылали длинные факелы. С факелов капали вниз горящие капли и с крысиным шипением гасли на заплесневелых плитах. Липкая сырая паутина частенько вставала на пути, и приходилось смахивать ее с лица, пугая суетливых лохматых пауков. За воротами, у чадящих факелов, стояли, ощетинившиеся шипами, вороненые рыцарские латы и тьма, сгустившаяся в прорезях их шлемов, была такой зловещей, что поневоле чудились в ней пустые глазницы. Некоторые доспехи покосились и проржавели, но менее жуткими от этого не стали. «Сальвадор Дали», — почему-то подумал я.
Стивенс притих, я тоже. Мы шли вперед. Факелы попадались все реже, и я уже подумывал о том, чтобы запастись парочкой их для дальнейшего пути. Несколько раз нам снова попадались пустые доспехи, и мы с должной опаской отнеслись к подобным встречам. Стивенс вдруг потребовал для себя оружие, и мне пришлось рискнуть.
— Отдувайся тут за тебя, — проворчал я, осторожно приблизившись к одной из таких безмолвных фигур и, поколебавшись, резко выхватил из ножен чужой кинжал. Латы покачнулись и, злобно завизжав:
— Отда-а-ай! — рухнули.
Я едва успел отскочить, и чуть было не отдавил Стивенсу лапы. Изо всех щелей и дыр подземелья зашипело по-змеиному, забулькало малоразборчивыми проклятиями, запахло серой. Словом, нас «обложили» на совесть. Я отдал кинжал вместе с ножнами Стивенсу. Ножны и ремень я вытащил из груды упавшего металлолома. Опоясывая Киса, я вдруг заметил, что ржавчина на заклепках ножен и лезвии кинжала исчезла, а сырая дряблая кожа ремня, покрытого стальными пластинами, стала вновь упругой и скрипящей.
— Это хорошее знамение, — серьезно заметил Стивенс, смахивающий теперь на взъерошенного разбойника — кота Базилио, вышедшего на большую дорогу.
ПРИМЕЧАНИЕ СТИВЕНСА: Ну, хватит! Я долго терпел, но это — уже явная клевета! При моих-то, аристократических, полных достоинства манерах, причислять меня, магистра, к столь презренному сословию! Фи…
Вскоре мы заметили, что пол в подземелье повышается, стены становятся все суше, потолок все ниже и, в конце концов, мы наконец-то уперлись прямо в винтовую лестницу, круто ведущую куда-то вверх. Дальше хода не было.
— Ну, что, лезем? — зачем-то спросил Стивенс.
— А ты хочешь идти обратно? — невинно заметил я.
Кис надулся и отбрил меня чем-то интеллектуальным, вроде «сам туда иди».
— Ладно, погоди, я пойду первым, — сказал я и обнажил меч, ведь на узкой лестнице это было бы трудно сделать с надлежащей быстротой…
И вот мы затопали по дубовым ступенькам, окаймленным железными полосами с грубыми насечками. Стараясь не очень сильно стучать каблуками по железу, я пытался отогнать назойливую, но вполне естественную в моём положении мысль: а что же ждет нас там, наверху?
«А может быть, мне все это мерещится?» — вдруг подумал я. Может быть, все это — милый домашний бред и я всего лишь свихнулся? Но всё-таки я отбросил дурацкую идею сумасшествия. Слишком уж всё реально и… и не похоже на бред, что ли… Скоро все мои мысли были теперь только о том, как защищаться в этой крайне неудобной позиции и выдержит ли первый натиск Кот Стивенс, если на нас нападут сзади. А если просто обрушится лестница… или сквозь щели в кладке выскочит смертельным жалом узкий клинок?
Подъем по лестнице был долгим и утомительным оттого, что постоянно ожидалось какое-то нападение, — а как же без него! — во всех романах должно быть внезапное нападение!.. Но ощущение того, что вот-вот что-то случится на этом бесконечном подъеме, — ура! — не оправдалось и мы упёрлись в массивную железную дверь.
Рядом с увесистым замком висел на гвозде ключ в виде дракона. С первого же взгляда было видно, что ключом и замком не пользовались, если не сто, так уж 90 лет — точно.
— А что там, за дверью? — не подумав, спросил я.
Стивенс саркастически ответил, что если бы он, кот, это знал, то это было бы просто замечательно.
— А ну, как откроем замок… да на свою головушку? — упорствовал я.
Кис уныло поковырял кинжалом дверь, — в чем не было ни малейшей нужды, — и без энтузиазма мяукнул:
— Да давай уж, открывай, демагог!..
Побелев от душившего меня возмущения (слово-то какое нашел!) я молча снял ключ, демонстративно аккуратно обтер его от пыли и вложил в причудливую замочную скважину.
Ключ-дракон вдруг зашевелился, и я испугано отдернул руку, а Кис присел, поджав уши. Дракончик вытянул вперед появившееся у него передние и задние лапы и стал поворачивать себя сам, упираясь коготками в края отверстия. Зубчатый хвост его вздрагивал от напряжения; чешуйками падала отлетавшая ржавчина, обнажая тускло блестевший металл:
Край у нас, прямо скажем, страшноватенький… каторжный. Сколько здесь народу за триста с лишним лет повыморили – жуть! И то верно, пока из земли руду выковыряешь, пока её привезёшь, обогатишь и выплавишь искомое… а потом ещё и прокуёшь не на раз, да обработаешь… просто костями всё устлано, ей-богу! Ну, и народ соответствующий. Антон Павлович Чехов заметил, что 'вЕкатеринбурге на каждом шагу встречаются лица, глядя на которые думаешь, что при рождении этого человека присутствовал не акушер, а механик'.
В конце XXII века ужасы не столь далекого Джихада постепенно отходят в прошлое. Земля по-прежнему искусственно разделена на Демонское полушарие и полушарие Веры-Истины, а таинственные квазиживые карачи по-прежнему иногда похищают грудных младенцев для каких-то своих непонятных целей.Семнадцатилетний Егор, находясь в дозоре, встречает в южно-уральской пустыне, неподалеку от бывшего Озерска, небольшую группу московских ученых, чьей целью является посещение челябинского Комбината, когда-то производившего «начинку» для ядерного оружия.Поход этот становится самым тяжелым и продолжительным испытанием для Егора и его друзей.
Пятничный вечер не предвещал телевизионщикам ничего нового. Как обычно, вечерняя передача в прямом эфире — и наконец-то заслуженные выходные! Но в этот раз для них приготовили "сюрприз". В самый разгар съемок в кадре откуда ни возьмись появляется солдат с оружием, а в динамиках громко и торжественно звучит: "Это захват!" Их жизнь — на волоске, каждый шаг — под прицелом, все происходящее — в прямом эфире…
Это роман об Апокалипсисе, о науке, — роман о вере, роман о том, кто мы есть… и о том, что ждёт всех нас в темноте. И если Вам станет страшно, значит во вкрадчивой тишине пустых улиц Вы тоже услышали приближающееся: «…с-с-с-с-с…ш-ш-ш-ш-ш…..с-с-с-с-с…» — и Вы молча переглянетесь с авторами, понимающе щуря глаза — да, теперь Вы тоже обладаете знанием. Вот только спасёт ли оно нас?
Расказ участвовал в конкурсе«Стоптанные кирзачи», 2012 г. 3-е место в судейской номинации. Опубликован в журнале фантастики «Mеридиан» (Германия, Ганновер) за февраль-март 2012 г.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.