Кот и рыцарь - [12]
Кис почесал пушистое брюхо и сказал с сомнением:
— Вряд ли, вряд ли… еще котенком я слышал, что изображение говорит с оригиналом лишь тогда, когда ему, как говорят у вас на Урале: «шибко приспичит». Есть какой-то смысл во всей этой суетной абракадабре. Видишь ли, пророк никогда не говорит прямо. Скорее всего, из принципа.
— Ох уж мне эти дельфийские оракулы! — шепотом возмутился я, тут же оглянувшись.
— Навели туману, сам черт ногу сломит… Слушай, Кис, а что это они нам наплели насчет коряги, а? Мне этот пункт не понравился!
— Ну, я думаю, что до членовредительства дело не дойдет, — как-то не очень уверенно проговорил Кис.
— Ага, конечно! Тебе легко говорить, про тебя-то слова лишнего не сказали.
— Ладно-ладно, не дрожи. Лучше вот что послушай: сейчас мне в голову пришла одна забавная мысль. Давай попробуем сквозь зеркало, а? Дзинь и — вдребезги!
Мысль показалась мне здравой, но из принципа я немного подискутировал. Кис в два счета разбил мои доводы, подытожив свое выступление потрясающей по развязности фразой: «Кончай козлиться!»
ПРИМЕЧАНИЕ СТИВЕНСА: С кем поведешься, от того и наберешься. И вообще, ничто человеческое мне не чуждо!
Итак, я согласился на этот акт вандализма. Стараясь не глядеть в глаза своему отражению, я размахнулся и рубанул мечом, — а в душе все уехало куда-то вниз… — по гладкой зеркальной поверхности!
Удар!
Впрочем, какой уж там удар… Меч беспрепятственно прошел сквозь зеркало, как через поверхность мыльного пузыря, и с искрами врубился в кромку. Разрез моментально вспучило, и кромешная тьма хлынула из него. Все исчезло, и земля ушла из-под ног так же внезапно, как уходит скамейка, на которой стоит несчастный, приговоренный к повешению.
Бешеный ураган, подхватив меня и завертев, понес куда-то. Ошеломленный, я из всех сил вцепился в рукоять меча, ища в нем спасительную точку опоры, и закричал: «Ки-и-и-и-ис!..» С тем же успехом можно кричать, кувыркаясь в пустой цистерне, которая катится по камням в пропасть! Грохот, кружение, визг, гул — себя не услышишь, как не старайся… Сердце болезненно бухало в груди, и глаза лезли на лоб в этой надрывающейся ревом тьме.
В плотных потоках воздуха мое тело швыряло и бросало, как лягушонка. Я сжался плотным комком и невольно зажмурился, ожидая, что меня вот-вот размозжит о скалы.
А кончилось все это очень даже скверно…
Сходу я был схвачен за руки и мне тут же завернули их за спину два здоровущих детины. Что-то щелкнуло, и на запястьях я ощутил стальное прикосновение браслетов кандалов! А вокруг-то, вокруг… Силы нездешние, да ведь это же камера пыток!
Два бугая стояли по сторонам, прислонив меня спиной к стене. С опаской я посмотрел на их равнодушные физиономии, и мне стало совсем уж дурно. Разрази меня гром, если это не была обожженная глина! Батюшки-светы, может быть, это маски?.. Мне хотелось немедленно проснуться, а в коленях появилась противная слабость. Взгляд мой панически перескочил на руки мордоворотов, которые они как-то демонстративно палачески скрестили на груди. Оба были одеты в черные безрукавки. Отчетливо было видно, что руки-то у них ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ, как, впрочем, и все тело. Мощные, безволосые, с бледной веснушчатой кожей, под которой синели пульсирующие сетки вен.
Мрачная дыба… я ее сроду не видел, но когда, так сказать, удостоился чести лицезреть, то как-то сразу догадался, что это такое. Множество тошнотворного вида инструментов было аккуратно разложено на массивных деревянных скамьях. Неподалеку стояло причудливое, все в веревках, зубьях и рычагах дубовое кресло. Рядышком незатейливо торчал кол, над которым многообещающе свисали веревочные петли…
Судя по всему, инструмент готов. Знать бы только, кто и за что собирается меня потрошить? И где же Стивенс? Хорошо, если я попал сюда один… Спрашивать у безмозглых бугаев было бесполезно, т. к. тот, кто «ваял» им головы, лишь схематично обозначил губы. Похоже, говорить они не умели… Может быть, Кису повезло более моего? Некоторые время я стоял молча, ожидая дальнейшего развития событий. Бугаи сопели глиняными носами, исправно вдыхая и выдыхая смрадный воздух.
Вспыхнуло пламя в камине, метнулись по стенам тени и передо мной, как в дешевом кино, в дыму и в искрах возникло массивное железное кресло с высокой вычурной спинкой и подлокотниками в виде ревматических скрюченных рук. В кресле в нелепой позе, поджав под себя одну ногу и скорчившись, сидел человечишка небольшого роста.
Ничего особо демонического в нем не было. Трико, обтягивающее худое тело, — остроносые башмаки с золотыми пряжками, высокие тонкие каблуки… Темно-русые, слипшиеся пряди стягивал обруч с камушками, полыхающими красными углями. Кисти рук засунуты под седалище. Остроносое угреватое личико снизу вверх заглядывает мне в лицо. На впалых висках блестят бисеринки пота, и маленькие карие глазки сверлят меня ржавыми буравчиками…
— На мне, дядя, цветы не растут. Кончай таращиться! — грубо сказал я и с удовлетворением отметил, что голос мой почти тверд.
Человечек разжал тонкие, кривящиеся губы и резким фальцетом отрекомендовался:
— Меня зовут Гвалаук Кровавый, паршивый щенок!
Край у нас, прямо скажем, страшноватенький… каторжный. Сколько здесь народу за триста с лишним лет повыморили – жуть! И то верно, пока из земли руду выковыряешь, пока её привезёшь, обогатишь и выплавишь искомое… а потом ещё и прокуёшь не на раз, да обработаешь… просто костями всё устлано, ей-богу! Ну, и народ соответствующий. Антон Павлович Чехов заметил, что 'вЕкатеринбурге на каждом шагу встречаются лица, глядя на которые думаешь, что при рождении этого человека присутствовал не акушер, а механик'.
В конце XXII века ужасы не столь далекого Джихада постепенно отходят в прошлое. Земля по-прежнему искусственно разделена на Демонское полушарие и полушарие Веры-Истины, а таинственные квазиживые карачи по-прежнему иногда похищают грудных младенцев для каких-то своих непонятных целей.Семнадцатилетний Егор, находясь в дозоре, встречает в южно-уральской пустыне, неподалеку от бывшего Озерска, небольшую группу московских ученых, чьей целью является посещение челябинского Комбината, когда-то производившего «начинку» для ядерного оружия.Поход этот становится самым тяжелым и продолжительным испытанием для Егора и его друзей.
Пятничный вечер не предвещал телевизионщикам ничего нового. Как обычно, вечерняя передача в прямом эфире — и наконец-то заслуженные выходные! Но в этот раз для них приготовили "сюрприз". В самый разгар съемок в кадре откуда ни возьмись появляется солдат с оружием, а в динамиках громко и торжественно звучит: "Это захват!" Их жизнь — на волоске, каждый шаг — под прицелом, все происходящее — в прямом эфире…
Это роман об Апокалипсисе, о науке, — роман о вере, роман о том, кто мы есть… и о том, что ждёт всех нас в темноте. И если Вам станет страшно, значит во вкрадчивой тишине пустых улиц Вы тоже услышали приближающееся: «…с-с-с-с-с…ш-ш-ш-ш-ш…..с-с-с-с-с…» — и Вы молча переглянетесь с авторами, понимающе щуря глаза — да, теперь Вы тоже обладаете знанием. Вот только спасёт ли оно нас?
Расказ участвовал в конкурсе«Стоптанные кирзачи», 2012 г. 3-е место в судейской номинации. Опубликован в журнале фантастики «Mеридиан» (Германия, Ганновер) за февраль-март 2012 г.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.