Кот да Винчи - [41]

— Ну что ж… Забирай его к своей Марусе. Я-то уже не жилец.

Леонардо покорно повесил голову. Минуты две было слышно только раскатистое урчание Беса. Итого изобретатель жил на пять минут дольше, чем был должен. «5:0», — поздравил себя Лео.

— Нет, — наконец произнес мафиозо, — двоих я не потяну. На одну жратву буду работать. Знаешь, сколько получает киллер? А стражникам плати, в профсоюз плати… А оружие! Знаешь, сколько стоит хороший инструмент?

Не выпуская кота, наемник продемонстрировал набор блестящих приспособлений под плащом.

— Так что ж делать-то будем? — да Винчи продолжал изображать покорность судьбе.

Чтобы усилить впечатление, он сунул в карман наемнику деньги, оставшиеся от посещения лавки.

— Давай так, — сказал убийца, — я скажу, что тебя не дождался. Ты потом проговорись, что всю ночь… ну, гулял. А за ночь картину восстановишь, я утречком загляну и заберу.

Когда Лео остался наедине с Бесом, то первым делом подпрыгнул до потолка. Это было несложно — в подвале потолки были низкие. Потом, потирая ушибленную макушку, выложил в кошачью миску кусок печени. Наблюдая за урчащим животным, Леонардо обратился к нему с речью:

— Вот видишь, Бестолоччи, твой хозяин неимоверно крут. Бедный художник сумел откупиться от богатой мафиозной бизнесвумен. И выиграл восемь часов жизни! Это… 480: 0! Кстати, Бес, не вздумай повторить этот фокус с настоящей картиной!

Леонардо подошел к двери и принялся распаковывать заготовку портрета Моны Лизы.

— Вот, — сказал он жующему коту, — запомни: это трогать нельзя. Понял? Фу! Нельзя.

Бес никак не реагировал.

— Да, проблема… Пора изобрести копировальный аппарат.

В эту ночь Леонардо работал с нечеловеческой скоростью. Он подправил пейзаж на заднем плане — правда, линию горизонта, когда-то нарисованную неровно, решил не исправлять за недостатком времени. Он выписал руки Джиневры, резонно решив, что кисти-то у всех одинаковые. Он наделил Мону Лизу стандартной фигурой, напялив на нее среднестатистическое платье.

К утру картина была готова почти полностью.

Только на месте лица по-прежнему белел пустой овал.

«Пошло оно все, — подумал обессилевший да Винчи, — пусть убивают, раз такое дело. Не могу я лицо из головы выдумать. В крайнем случае, вырежу дырку, пусть синьора мафиозо туда свое личико просовывает. Скажу, что это модерн, новое слово в искусс…»

На этом Леонардо провалился в сон.

Ночью ему приснилась Мона Лиза. Она выглядела точь-в-точь как Джиневра, только с родинкой на верхней губе.

«Что ж вы не сказали, — упрекнул ее художник, — что вы сестра-близнец Джинни? Я бы давно все нарисовал!»

«Это тайна, — ответила Лиза. — Нас в детстве разлучили, и мы ничего не знаем друг о друге. Мне придется повесить тебя за ноги, а то ты все расскажешь индийским кинематографистам».

Да Винчи почему-то не испугался. Наверное потому, что его поразило роскошное слово «кинематографисты».

«Пора на дыбу, — ласково сказала синьора Мона, — вставай, милый».

— Вставай, милый! — услышал Лео еще раз и понял, что его будит настоящая Джиневра.

Он с удовольствием потянулся и открыл глаза. На верхней губе девушки, которая склонилась над ним, чернело пятнышко.

— Не нужно на дыбу, — запротестовал да Винчи, вскакивая, — я ничего не скажу индийским кинологам… кинестетикам…

Сон ускользал, слова и впечатления стремительно размывались.

— Тьфу ты, — с чувством сказал Леонардо, — перепугался. У тебя что-то на губе.

— Это я у тебя порядок наводила, — Джинни изящно достала пудреницу и изучила личико. — Действительно. А не буду стирать, по-моему, очень мило!

— Сотри, — хмуро посоветовал художник.

Неприятные ассоциации из сна все еще преследовали его. Джиневра со вздохом подчинилась.

— Хочешь новость? — сказала она. — Сенсация века!

Лео усмехнулся:

— Знаем твои новости… Что на этот раз? Завтра наступит конец света? Или твоя соседка видела небесных гостей?

— Абсолютно достоверно! В городе только и разговоров, что кто-то изобрел оружие массового поражения. Спецслужбы Медичи с ног сбились — ищут изобретателей!

— Что за чушь! — Лео немного помахал руками и двинулся к мольберту.

Теперь его ночные мысли казались глупыми. Нужно было срочно дописывать портрет Моны Лизы.

— Не чушь, а массовое поражение!

— Такое оружие может быть изобретено не ранее, чем через пятьсот лет! — рассеянно возразил Леонардо. — Для этого нужны лаборатории, полигоны, атомная энергия и масса всего другого.

Вдруг словосочетание «массовое поражение» заставило вспомнить некоторые подробности вчерашнего неспокойного дня. «Тосканелли настучал? Ха! Кто ему поверит. Чертежи у него, я ни при чем. Или это дядя? Тоже все чисто, схему арбалета он забрал. Стоп! Сейчас главное — портрет».

Но Джинни не пожелала мириться с отсутствием внимания:

— Ну все равно — это ведь так любопытно! А если это правда, интересно, кто бы мог быть таким гением?

— Только я, — заявил Леонардо. — Но у меня нет лаборатории, полигона и атомной энергии. Поэтому все это пустая болтовня. Пусть ищут, если им делать больше нечего. А ты что, уже уходишь?

Джинни, которая только уселась в кресло, надула губки и заявила:

— Ну и пожалуйста. Пойду к генералу.