Кот Баюн и чудь белоглазая - [18]

Ну, и что мне теперь с тобой делать? Домой прогнать или с собой взять? Если я по своей великой доброте отпущу тебя домой, то тебя или волки съедят, или поймает злой варяг, да продаст. Значит, так. Имея в наличии недружественных волков, оборотней и варягов, пожалуй…

Мальчик вытянулся в струнку, сердце его глухо бухало в груди, глаза сияли от волнения. При этом Ари показалось, что на пару мгновений лицо Баюна поплыло, из него проглянула ехидная морда Кота.

— Возьму я тебя с собой в Белозерск, нечего человеколюбие проявлять, — промолвил Баюн, запустив пятерню в шевелюру.

— В Белозерский город? — не поверил ушам мальчик.

— А, может и в Тотьму, — закончил мысль человек. — Но это вряд ли.

«А шапку пирожком Кот Баюн потерял!» — не к месту подумал Ариант.

Сундук первый Доска третья

Бывший Кот сидел на высоком обрыве, вглядываясь в горизонт из-под ладони. Внизу струилась речка, несущая свои воды на юг. За рекой расстилалось бесконечное берёзовое море, далеко на восходе узкой полоской темнел ельник. Ари бродил по лесу, выискивая в траве белые грибы, и складывал их в мешок.

— Дядя Баюн, смотри, что я нашёл, — закричал мальчик. Он подбежал радостный, взлохмаченный, в руке держал истлевшую стрелу с бронзовым наконечником. Бывший Кот Баюн взял её, повертел, разглядывая, снял и сунул наконечник в карман.

— Видишь лес? Что в нём не так, по-твоему? — спросил он Ари, придержав его за рукав.

Мальчик принялся разглядывать протянувшийся почти до края земли березняк, — Вот там, и там — горки посреди леса? Ну и что?

— Это древние курганы. Здесь когда-то был Гардар — славный город, но память людская о нём уже стёрлась. Я как глаза закрою — вижу, словно это было вчера: крепостные стены из брёвен, терема в три поката, ворота на четыре стороны, стражники, берущие серебряные ногаты за вход… Торжок, полный мёда, кож, рыбьего зуба, мехов. Здесь правили могучие памы, умеющие говорить с богами и дивами. Всё прошло, наступило запустение, — загрустил странник.

— А что произошло? — осторожно спросил Ариант. — Напали враги? Или был пожар?

— Великий конунг Один вёл свой народ — асов, на новые земли. Вернее — уходил от свирепых киммеров. Попался ему на пути Гардар, началась жестокая война. Забыли люди, что все произросли от одного корня, бились насмерть, пока не пал город, — тихо сказал Баюн.

Спустившись с обрыва и перейдя речку по каменистому перекату, путники пошли по березняку. Берёзы грустно шелестели, в глазах рябило от белых стволов, мягкая мурава скрывала красные шляпки подосиновиков. Вдруг Баюн остановился — в траве чернели заросшие крапивой провалы. Ари подошёл к одному, заглянул вниз.

Стены провалов были выложены брёвнами, сгнившими и трухлявыми, срубы уходили вниз и терялись в жёлтом суглинке.

— Это могилы горожан и дружины, — промолвил странник. — Сверху были перекрытия, но они от ветхости давно провалились. Охотники боялись сюда ходить, поэтому покой мёртвых никто не тревожил. Но нам-то бояться стыдно, правда, Ариант? — спросил он, подмигнув мальчику.

— Чего нам бояться после оборотня, — расхрабрился парень.

— Тише, — Баюн прижал палец к губам, — не буди лихо, пока оно тихо.

— Отобьёмся! — с беззаботностью детства ответил Ари, весело прыгая среди могил и срывая крупную землянику.

Всё чаще стали появляться следы, оставленные древними жителями города. Баюн узрел зарубки на волнистой коре дуба, что рос на большой поляне.

— Беги-ка к дубу, — сентиментально промолвил бывший Кот. — Там наверняка, среди корней бьёт маленький родничок, с водой, холодной, как лёд.

Ари пару раз обежал вокруг дерева, посмотрел на белобрысого мужчину, молча, пожал плечами.

— Что, ручеёк не теряется посреди поляны? — недоверчиво спросил странник.

— Нет тут родника, наверное, дуб выпил всю воду, — пожаловался мальчик.

Родник обнаружился на краю поляны, под старой ивой. В глубокой ямке вода была действительно холодна.

Баюн разжёг костёр, стал мастерить лук. Из бездонного мешка он извлёк жилу, затем согнул упругую ветку, привязал тетиву. К стреле, выструганной из сухой сосны, бывший Кот приладил найденный бронзовый наконечник, затем нырнул в лес. Вскоре он возвратился, принёс глухаря, с крыльями, свисающими до земли. Стрелу Баюн выдернул, наконечник зачем-то снял, спрятал в колчан.

После того, как с глухарём и грибами было покончено, Ари решил прогуляться по окрестностям. В глубине леса стоял поросший травой курган, макушка которого достигала вершин деревьев. На крутых склонах не росли ни кусты, ни деревья, от могильника исходила мрачная сила. Внезапно Ари вскрикнул, увидев кости — они белели в земле, вымытые дождями. Баюн подбежал к мальчику, стоявшему перед лошадиным черепом, скалящим жёлтые зубы. Конь был огромным, богатырским, череп обвивала сгнившая узда, на ней темнели явно серебряные бляшки. Бывший Кот осторожно разрыл землю осколком кости, потянул за кожаные ремешки. Наконец, упряжь была извлечена из песчаника, включая стремена. Путники принесли находку к костру, расстелили на траве. Мальчик удивлённо рассматривал ремни с самоцветами и серебряными бляшками.

— Закопай узду назад, — вдруг велел бывший Кот, — Не будем грабить мёртвого коня. Камешки ещё найдём, не переживай.