Кот Барбосный. Весёлые рассказы - [4]
– Конечно, давай! – завопила я.
И мы стали мириться. Мы взялись мизинцами и так долго трясли руками, что у меня даже мизинец навсегда оттопыренным остался. Честно! А потом мы пошли к нему в гости смотреть двух живых настоящих ёжиков, которые у него жили.
И мы с этим мальчиком так ужасно подружились, что дружим до сих пор. Только теперь у него живут уже целых семь ёжиков.
Каретный ряд
Когда я была маленькая, я всё время теряла ключи от квартиры.
Мама очень сердилась, она боялась, что жулики найдут ключи, залезут к нам и вынесут всё самое ценное – книжки, картины, которые папе дарили его друзья-художники, и огромное старое зеркало…
Как будто воры, найдя ключи, прямо сразу догадаются, от какой именно квартиры эти ключи, построятся дружно и двинут нас грабить. Красть книжки.
Я приходила из школы и, пошарив в ранце, обнаруживала, что у меня нет ключей – то ли в школе где-то выронила, то ли дома забыла…
С девчонками мы только что распрощались, они пошли по Садовому дальше, к себе, на улицу Чехова, мобильных тогда ещё не изобрели, деваться мне было некуда, и я грустно сидела в подъезде на перилах.
И тут дверь подъезда открывается, и мне сразу же приходится встать по стойке «смирно» и впечататься в стену. Потому что в подъезд входит дядя Толя с десятого этажа со своей собакой. Эта собака всегда лает как безумная, до хрипоты, и рвётся с поводка, и все вокруг стараются спрятаться, как будто это медведь или, в крайнем случае, кавказская овчарка. А собачка у дяди Толи маленькая, толстая и пушистая, с лохматой физиономией. Психованная собачка Клякса. Дядя Толя Власов – клоун. Но не в цирке, а так, по всяким праздничным концертам для детей, на утренниках в парках и домах пионеров.
– Что вы хотите, – говорит жена дяди Толи тётя Нина, которая не работает клоуном, а ходит по магазинам и готовит дяде Толе и Кляксе еду. – Что вы хотите, у собаки слабые нервы от постоянных нагрузок, она артистка, она выступает на сцене…
– Что ты тут сидишь грустишь? – перекрикивая безумный лай, спрашивает дядя Толя.
– Ключи забыла! – кричу в ответ я.
– Айда к нам! – приглашает дядя Толя. Он дружил с моим папой, в молодости они вместе работали клоунами.
– Спасибо, подожду пока! – отвечаю я.
Да уж, спасибо, дядя Толя, за приглашение… У вас там Клякса эта… И тётя Нина в том числе…
Интересно, что, когда дядя Толя состарился и пошёл на пенсию, он завёл себе другого пса, и пёс этот, хотя нигде не выступал, тоже был очень злой, кусачий и нервный. Может, всё-таки нервность у собак была не от работы артистами, а от того, что дядя Толя с тётей Ниной их так воспитывали?
Воспитатели нервнобольных собак…
Я сижу в подъезде дальше.
Распахивается дверь, и в подъезд весело вваливаются соседи с восьмого, Мария Григорьевна и Женя Донские, с ярко накрашенными щеками и огромными накладными ресницами.
Они вернулись с концерта.
Вот таких соседей уж точно больше ни у кого не было!
Женя и её мама тоже артистки. Артистки оригинального жанра. Оригинальный жанр – это когда человек умеет делать что-нибудь очень-очень, совсем, совершенно необычное.
Женя и Мария Григорьевна умеют разговаривать животами. Это называется «чревовещатели», или, по науке, «вентрологи». Как они разговаривают животами, я не знаю, не могу понять до сих пор. Спокойно говорят с закрытыми ртами, даже губами ни капельки не шевелят, а всё прекрасно слышно и понятно.
У них есть гном – большая кукла, такой дедушка в колпаке и с красным носом, с ним-то они и выступают, как будто они с ним разговаривают, и он отвечает на вопросы, шутит, песенки поёт…
Однажды, когда я была совсем маленькая, меня не с кем было оставить, и меня «подбросили» Донским. Они показали мне своего говорящего гнома, и от изумления у меня на несколько дней пропал аппетит.
Сейчас они тащут по лесенке к лифтам большой чемодан с реквизитом – костюмами и предметами, необходимыми им для выступления. Наверное, в чемодане, свернувшись, спит и знаменитый гном.
Мария Григорьевна и Женя тоже приглашают меня к себе, посидеть до вечера, но я знаю, что артистам после концерта надо хорошо отдохнуть, принять душ не спеша, плотно поесть и полежать, и не надо путаться у них под ногами.
Я остаюсь сидеть в подъезде. Через некоторое время приходит мама, сначала как следует ругает меня, а потом открывает дверь своими ключами…
Когда у Жени Донской родилась дочка Маша, они и её научили своему искусству, передали секрет. Выступают они очень редко, так что, дружок, если вдруг где-то услышишь или увидишь афишку: выступает Мария Донская, – бросай всё и беги смотреть! Впечатление – на всю жизнь.
Наш дом в Каретном Ряду, на углу Садовой, старые москвичи называют «Дом артиста». И правильно, потому что в этом доме действительно живут артисты московской эстрады и Большого театра. Летом, когда окна открыты, слышно, как кто-то на чём-то играет, а кто-то поёт густым и тягучим оперным голосом.
В этом доме я живу и сейчас, но артистов стало как-то меньше, переехали, что ли, куда-то…
А тогда, в детстве!
Нашей соседкой через стену была балерина Люба, маленькая, с серо-зелёными глазами, такими блестящими, словно полными слёз. Как будто она то и дело собирается заплакать, а потом передумывает.
