Косяки начинающих психоконсультантов - [12]

Но возвращусь к теме интервизии как необходимому звену в обучении психоконсультантов. Те мои ученики, что встречались малыми группами между учебными сессиями, рванули вперед, оставив далеко за спиной тех, кто посещал только положенные трехдневки. В их работе было больше смелости, креативности, спонтанности, они давали друг другу и клиентам больше поддержки. А во время сертификации те, кто, на мой взгляд, показывал более слабую работу и чья квалификация вызывала у меня опасения, проявились во всей своей индивидуальности и получили от супервизора честно заслуженный зачет и аплодисменты одногруппников. И наоборот: ученики, игнорировавшие интервизионную подготовку, развивались медленнее, потому что культивировали лишь сильные свои стороны. В компании себе подобных обучение идет быстрее, вспомните, к примеру, как дети мгновенно обучают друг друга всему: катанию на коньках, плаванию, игре в шахматы…

Когда-то Нифонт, приехав в Новосибирск, где до него не ступала нога гештальтиста, сказал: «Вы сможете гораздо быстрее развиваться, если в вашем окружении будет хотя бы семеро гештальтистов». Это правда: для профессионального развития нужна поддержка и фрустрация, которую дают друзья-конкуренты, то есть интервизионная группа.

Глава 5. Структура сессии

Когда б вы знали, из какого сора…

И все же лучшим для меня обучением было смотреть на работу Мастера. К счастью, таких людей в моей профессиональной жизни было немало, и я обязательно расскажу об их работе на страницах этой книги. Это не приедается, не теряет своего очарования. Однако настает момент, когда уже хочется самому пробовать консультировать. Я подступила к нашему ведущему чуть не с ножом к горлу:

– Хочу работать так же, как ты!

– Значит, будешь.

– Я не умею! Расскажи, как ты это делаешь!

– «Когда б вы знали, из какого сора…»

– В стихах я разбираюсь, я филолог! Вот что, давай, ты будешь вести сессию, а потом мы всей группой разберем по шагам видеозапись, а ты расскажешь, почему ты делаешь и говоришь так, а не иначе!

Нифонт согласился, несмотря на мою грозную манеру, и вот мы уже нажимаем на паузу, остановив кадр, и с пристрастием допытываемся, что он делает и почему. Ответив пару раз, Нифонт делает встречное предложение:

– Лучше давайте так: ВЫ скажите, почему я так делаю. Какие версии?

Побекав-помекав, мы все смелее делимся мыслями, и надо же! – структура терапевтической сессии начинает вырисовываться на глазах. Выясняется, что независимо от подхода (а мы обучались параллельно психодраме, гештальт и артгештальт подходам, и пару раз случалось так, что учебная сессия длилась три трехдневки подряд, то есть непрерывно девять дней) все психотерапевтические интервью строятся одинаково. Сейчас, разбуди меня ночью, я отбарабаню, как таблицу умножения, эту универсальную схему:

1. Установление контакта.

2. Заключение контракта.

3. Сбор информации.

4. Эксперимент.

5. Подведение итогов.

Это так прозрачно, так просто, так ясно, но столько времени ушло на то, чтобы я поняла, что именно кроется под этими емкими и краткими формулировками! Поэтому делюсь.

1-й этап: установление контакта

Это главное. Не будет контакта – не будет терапии. Если вы его установили, но в ходе сессии потеряли – все бросайте и нащупывайте заново эту тонкую нить, связующую сердца, ваше и клиента. Установление контакта – это «Привет!», «Я вижу и слышу тебя», «Я с тобой», «Я признаю твое существование», «Я уважаю твое мнение».

Уйдя с той самой первой моей обучающей группы после эмоционального шока, послужившего реакцией на впервые увиденную психотерапевтическую сессию, и вернувшись через несколько месяцев, я достаточно настороженно чувствовала себя среди участников-старожилов. Когда я утром вошла и села вместе со всеми в круг, Нифонт сказал: «Группа прошла вместе уже два модуля-трехдневки, это третий. На первом ты была, но потом ушла и теперь возвращаешься. Спроси у членов группы, согласны они принять тебя в свои ряды?»

Возмущению моему не было предела: как, я должна спрашивать, возьмут ли меня в эту группу? Да я половину этих людей обучила психологии, а вторая половина – мои коллеги, да меня каждая собака знает! А с другой стороны, холодок внутри говорил, что мне есть чего опасаться: а вдруг да не возьмут? Нужен ли моим бывшим студентам член группы, с которым еще недавно они были в подчиненном статусе? А коллегам человек, который узнает о слабых местах и, в случае чего, будет иметь возможность использовать это знание в целях конкуренции? Обычные социальные страхи… Но меня тепло приняли, и от сердца отлегло. А на ведущего я надулась.

В перерыве я почувствовала на своем плече руку Нифонта: «Хорошо, что ты в этой группе!» – «Почему?» – «Потому что сразу принесла с собой новую энергию. С тобой забавно!»

Новая энергия, про которую говорил Нифонт, это моя послеразводная тема, которая была актуальна на тот момент моей жизни. Я с места в карьер заявила, что женщина в нашем обществе бесправна, что власть, деньги, информация – у мужчин-фаллократов. И когда женщины поддержали меня, свалив в ту же кучу и деторождение, от которого освобождены мужчины, Нифонт просто закатывался от смеха, а потом согласился, что так оно и есть, и чтоб мы, женщины, что-нибудь с этим сделали для самих себя.