Костюм супергероя. Идентичность и маскировка в жизни и вымысле - [10]

Помещенный в один ряд с Суперменом, Обама был позиционирован как герой-в-ожидании — человек, обладающий необходимым потенциалом для того, чтобы спасти Америку. Такое его восприятие зависело от почти всеобщей осведомленности американского народа о ценностях, стоящих за брендом «Супермен», а также от готовности воспринять Обаму как героическую фигуру. Вообще говоря, широкое знание брендовых ценностей и готовность принять их чрезвычайно важны для успеха любого бренда. В моде существует двусторонняя взаимосвязь между брендом и потребителем: бренд определяет потребителя — потребитель определяет бренд (Pavitt 2000: 156). Когда потребитель носит брендированные товары, стоящие за этим брендом ценности передаются на него (нее), в результате чего он (она) отражает ценности, которые фактически заимствованы извне. А на эти месседжи воздействуют другие сигналы. Когда множество людей действует в явном противоречии с ценностями бренда, который они носят, может случиться культурный сдвиг — ценности бренда поменяются. Бренд, принадлежащий к высокой моде, может утратить эксклюзивность, если его слишком часто видят на потребителях низкого социально-экономического статуса или на тех, кто замечен в антисоциальном поведении. Об этом свидетельствуют, например, печальные ассоциации с пьянством и хулиганством, которые приобрел в 1990‐х годах бренд Burberry.

Схожим образом, ценности супергеройского бренда могут быть переписаны потребителем или медиа; общественное понимание ценностей супергероя может отличаться от того, что он изначально хотел выразить посредством костюма. Супергеройская мифология пишется не только самим супергероем, но и теми, кто за ним наблюдает, особенно если эти наблюдатели так же влиятельны, как психиатр Фредрик Вертам. В известном своими печальными последствиями трактате Вертама «Совращение невинных» (1954), направленном против комиксов, Супермен был изображен как чуждая всему американскому и потенциально опасная для детской аудитории ролевая модель. Самые радикальные толкователи Супермена сравнивают его действия и костюм с действиями и костюмом «Ку-клукс-клана». Так, Крис Гавалер (Gavaler 2012: 192) пишет, что «типовая формула» супергероя: «герой-вигилант, действующий в костюме и под псевдонимом» — выведена из поведения Бена Кэмерона, история которого изложена в романе Томаса Диксона — младшего «Клановец: история „Ку-клукс-клана“» (1905). Известно, что у Кэмерона было второе «я», которое действовало, скрываясь под маской и под именем Великий Дракон, и которое, подобно Супермену, представляло из себя «облаченного в костюм героя с яркой, физически развитой и узнаваемой наружностью» (Ibid.: 196). Супермен, по мнению Гавалера, больше напоминает Великого Дракона с его четко опознаваемым альтер эго, нежели прежних героев бульварного чтива, которые обычно считаются основными источниками вдохновения для Сигела и Шустера, но при этом были скорее носителями «множественных масок в отсутствие единой, репрезентативной личности в костюме». Более того, Гавалер полагает, что, хотя с момента выхода первого номера «Экшен-комиксов» прошло много лет, Супермен сохранил в себе те же самые, исходные качества, а значит, в этом персонаже по-прежнему есть следы мифологии «Ку-клукс-клана». Что ж, какой-то части аудитории трудно отделаться от этих коннотаций белого превосходства и вигилантского насилия. Для нее Супермен остается представителем мира насилия и агрессии. И, несомненно, будут появляться все новые доводы в поддержку этой интерпретации, поскольку дети, участвующие в костюмированной игре в супергероев, предрасположены к «экстремально рискованному поведению», порой чреватому ущербом (Davies et al. 2007: 242).

Сопротивляясь этому внешнему давлению, бренд «Супермен» все же продолжает выражать основные ценности, заложенные первыми авторами этого персонажа, и именно эти основные ценности — героизм и силу, как физическую, так и моральную — «считывает» аудитория, надевающая свои костюмы с логотипом Супермена. Костюм Супермена способен переносить героические ценности в такие непохожие сферы, как детская игра, политическая иллюстрация и даже стриптиз[7]. Венгер выступает за использование супергеройских костюмов в детской терапии, отмечая, что «костюм супергероя выполняет во многом ту же функцию, что и лицо матери… благодаря ассоциациям с позитивными чувствами, а также с обещанием надежды, спасения, безопасности и доверия» (Wenger 2007). Карен Пайн, автор исследования о «транзитной функции одежды» (Pine 2014), обнаружила, что люди испытывают повышенную социальную уверенность, нося «футболку Супермена». Эта же футболка внушала участникам экспериментов чувство, что они могут поднимать слишком тяжелые для них предметы (кстати, именно эта необоснованная вера в свои физические способности и делает более склонными к риску детей в супергеройских костюмах; Davies et al. 2007).

Некоторые авторы указывают, что использование в детских играх супергеройских костюмов имеет свои положительные стороны: оно внушает храбрость и содействует усвоению моральных ценностей. Хитер Барнс описывает потенциал игры в супергероев, связанный с тем, что она внушает чувство «ответственности за свой мир» детям, которые в противном случае имели бы совсем мало власти над тем, что их окружает (Barnes 2008: 18). Вивиан Гассин Пэйли отмечает, что для играющих детей костюм Супермена — это «призыв к действию» (Paley 2014: 13). Одетый в такой костюм не может стоять и ничего не делать — он обязан действовать. Таким образом костюм может служить средством, побуждающим к активности.