Костяная кукла - [4]

– Порви там всех сегодня, – сказал отец, взъерошив Заку волосы, как будто тот все еще был девятилетним мальчуганом.

Отец Зака гордился, что сын в баскетбольной команде. Порой Заку казалось, что это единственное, что он одобряет. Ему не нравилось, что Зак после школы ходит играть с девчонками, а не кидает мяч в паре кварталов от дома, как другие ребята. Ему не нравилась мечтательность Зака. Иногда Заку даже казалось, что отец недоволен, что он достиг таких успехов в баскетболе, – в противном случае у него была бы возможность упрекнуть Зака в том, что его увлечение мешает его спортивной карьере.

По большому счету Заку было наплевать на то, что думает его отец. Когда отец бросал на него недовольный взгляд или задавал провокационный вопрос, Зак просто притворялся, что ничего не замечает. Они с мамой прекрасно жили, когда отец оставил их, и прекрасно проживут без него, если он снова уйдет.

Вздохнув, Зак поплелся в школу. Обычно они шли в школу гурьбой с другими ребятами, но сегодня ему встретился только один попутчик – Кевин Лорд. Кевин, на ходу жуя сырое тесто прямо из пакетика, долго рассказывал Заку про то, как увидел оленя, когда катался по лесу на своем велосипеде-внедорожнике.

Зак вошел в класс учителя Локвуда сразу после ребят, которые приехали на школьном автобусе. Алекс Райос качнулся на стуле, чтобы поприветствовать Зака, – он ударил кулаком по сжатой руке Зака, потом они хлопнули ладонью об ладонь и в конце сцепили согнутые пальцы. Это было рукопожатие, которым обменивались все ребята их баскетбольной команды.

– Как думаешь, мы сделаем «Эдисон» в воскресенье? – задал Алекс риторический вопрос. Это было частью ритуала, как рукопожатие.

– Разнесем всухую! – ответил Зак. – Если ты будешь пасовать мне.

Алекс фыркнул, но учитель Локвуд уже начал отмечать присутствующих, так что им пришлось повернуться к интерактивной доске. Зак попытался перестать улыбаться и включиться в урок.

После обеда в коридоре его встретила Поппи и вложила в руку свернутую треугольником записку. Он и не разворачивая знал, что там. Вопросы. Он не мог вспомнить, кто из них это придумал и когда это началось, но Вопросы были частью их общения вне игры. Он сам, Поппи и Элис должны были давать письменные ответы на вопросы, заданные по игре, но ответы предназначались только игрокам. Считалось, что герои их не знают.

Они передавали друг другу записочки особенно часто, если кто-то из них сидел под домашним арестом или уезжал из города. Получая сложенную треугольником бумажку, он всегда испытывал волнение и страх. Эта часть их игры была самой рискованной. Если записку отберет учитель или увидит Алекс… Сама мысль о подобной возможности заставляла Зака краснеть от смущения.

Он осторожно развернул листок и, расправив, положил на страницу учебника. Учитель тем временем начал урок истории.

Если проклятие будет снято, Вильям бросит пиратскую жизнь? Если да, будет ли он скучать по ней?

Как он думает, кто его отец?

Как он думает, нравится ли он Леди Джей? Вильяму снятся кошмары?

Он принялся писать. Ему нравилось, как по мере появления ответов развивается его история, нравилось, что ответы порой приходят сами собой, как будто существуют всегда и просто ждут, когда он найдет их.

Иногда Вильяму снится, будто его похоронили заживо. Во сне он просыпается, а все вокруг черным-черно. Он понимает, что с ним случилось, потому что ему давит на грудь и не хватает воздуха, чтобы крикнуть. Обычно он просыпается от собственного сдавленного крика в своей каюте, в гамаке, весь в холодном поту. А его зеленый попугай подозрительно косится на него единственным черным глазом. И тогда Вильям напоминает себе, что, когда его похоронят, он будет покоиться на дне моря.

Даже после того как он сложил записку, загнув края в форме футбольного мяча, и засунул ее в передний карман своего рюкзака, он все еще чувствовал себя погруженным в игру. Зак рисовал картинки на полях тетради – сабли, ружья и короны соседствовали с домашним заданием по геометрии и записями о сражении при Энтиетеме.

Прошлым летом странные изменения, которые вытягивали других мальчишек, будто резиновых, стали происходить и с Заком. Он всегда был высоким, а сейчас почти сравнялся с отцом. Он мог без труда поймать мяч и подпрыгнуть до самой сетки. Год назад он был зрителем на стадионе, а теперь сам стал членом команды. Внезапно отношение к нему в школе изменилось. Ребята стали приглашать его в свою компанию, хлопали по плечу и смеялись над его шутками. А вот девчонки стали вести себя с ним странно.

Даже Элис иногда держалась как-то иначе. Когда она встречала его в окружении школьных подружек, вместо того чтобы, как обычно, поговорить с ним, она начинала глупо хихикать. Днем, после тренировки, он столкнулся с Элис и другими девчонками из театрального кружка. Они рассмеялись и убежали, прежде чем он успел спросить, что смешного они в нем нашли, или предложить Элис пойти вместе домой после уроков.

Поэтому в ранних осенних сумерках он отправился домой без нее, пиная по дороге опавшую листву и чувствуя себя немного одиноко. Он не понимал, как все исправить. Он же не мог стать ниже, таким, как раньше.