Костяная кукла - [2]

– Старая леди Мэгни просила передать, что ты должна вернуться домой засветло, и без отговорок. И смотри, не забудь! Похоже, она не шутила, Элис. – Том говорил вежливо, но по его слащавому тону было ясно, что он злорадствует.

Элис поднялась и отряхнула юбку. Последние лучи садящегося солнца позолотили ее кожу и косички. Ее лицо одновременно выражало волнение и негодование. Мальчишки не давали ей проходу с тех пор, как ей стукнуло десять, фигура ее к тому времени не по годам округлилась, и выглядела она куда старше своих лет. Зака бесила насмешливая манера Тома, но он никак не мог придумать, как его отшить.

– Отвали от нее, – пробурчал Зак.

Братья Белл рассмеялись.

– Отвали, не разговаривай с моей девчонкой! – передразнил Том пискляво.

– Ага, отвали, – пропищал следом Нейт, – не то побью тебя своей куклой!

Элис, понурившись, поплелась к дому Беллов.

«Ну вот, – подумал Зак, – я только все испортил, как обычно».

– Не уходи! – крикнула Поппи Элис, не обращая внимания на братьев. – Позвони домой и отпросись переночевать у нас.

– Ничего не выйдет, – отозвалась Элис. – Пойду, заберу рюкзак из прихожей.

– Постой, – окликнул ее Зак, поднимая Леди Джей. Он побежал к дому, но дверь захлопнулась у него перед носом. – Ты забыла…

У Поппи дома всегда был беспорядок. Повсюду разбросана одежда, грязные чашки и спортинвентарь. Похоже, ее родители махнули рукой на дом, отчаявшись заставить детей вовремя обедать, ложиться спать и не драться. Когда Поппи исполнилось восемь, ее братец на дне рождения запустил тортом с зажженными свечами в лицо старшей сестре. С тех пор они больше не отмечали дни рождения. И не собирались вместе за обеденным столом. Дома держали только пачки макарон быстрого приготовления с сыром, консервированные равиоли и сардины, чтобы детям было чем наесться задолго до того, как родители вернутся с работы и без сил упадут спать.

Зак каждый раз завидовал такой свободе, и Элис тоже разделяла его чувства. Она всегда оставалась на ночь у Беллов, если позволяла бабушка. Родители Поппи, кажется, даже этого не замечали.

Зак открыл дверь и шагнул внутрь.

Элис застыла возле старого, пыльного, запертого на замок шкафа со стеклянными дверцами, который стоял в углу гостиной. Она разглядывала вещицы, которые мама Поппи запрещала трогать под страхом смерти. В этом шкафу в заточении томилась кукла, которую они называли Великой Королевой всех земель. Она восседала рядом с вазой дутого стекла, купленной в комиссионном магазине и оказавшейся винтажной. Королеву мама Поппи нашла на гаражной распродаже и мечтала однажды выгодно продать на большом антикварном аукционе, чтобы всей семьей уехать на Таити.

Королева была куклой из костяного фарфора – девочкой с золотистыми кудрями и бледным личиком. Ее глаза были закрыты, а длинные густые ресницы сделаны из льняных нитей. Кукла была одета в длинное платье, на тонкой ткани которого виднелись черные пятна (очевидно, оно было побито плесенью). Зак не мог припомнить, когда именно они решили сделать ее Великой Королевой, но им всегда казалось, будто она наблюдает за ними, несмотря на то что глаза ее были закрыты. На сестру Поппи кукла наводила ужас.

Однажды ночью Поппи проснулась и увидела, что ее сестра, с которой они делили спальню, сидит в кровати. «Если ей удастся выбраться из шкафа, нам не поздоровится», – сказала сестра, как будто во сне, и снова упала на подушку. Поппи окликнула ее, но она так и не проснулась. Зато сама Поппи проворочалась без сна всю ночь до утра. А наутро ее сестра сказала, что ничего такого не помнит, что, наверное, ей приснился кошмар, но лучше бы мама избавилась от этой куклы.

После этого происшествия, чтобы как-то унять свой страх, Зак, Поппи и Элис решили принять куклу в свою игру. По их легенде, Королева правила подданными из своей прекрасной стеклянной башни. Она могла проклясть каждого, кто посмеет ослушаться ее приказов. Тогда все у них начинало идти вкривь и вкось до тех пор, пока им не удавалось вновь завоевать ее расположение. Их преследовали за преступления, которых они не совершали. Их друзья и родные болели и умирали. Тонули корабли, бушевали бури. Единственное, что было не под силу Королеве, – это выбраться из своей башни.

– С тобой все в порядке? – спросил Зак у Элис. Она как зачарованная уставилась в шкаф, будто смотрела на что-то, невидимое Заку.

Наконец Элис повернулась, ее глаза блестели от слез.

– Моя бабушка постоянно хочет знать, где я. Вечно говорит, во что мне одеваться, и достает из-за косичек. Мне так все это надоело! Не знаю, разрешит ли она мне играть в школьном спектакле в этом году – а ведь мне досталась такая хорошая роль! Она плохо видит в темноте и не хочет забирать меня на машине после репетиций. Я так устала от всех ее запретов. И чем старше я становлюсь, тем хуже.

Зак все это уже слышал раньше, но обычно Элис и не пыталась бунтовать.

– А что если попросить твою тетку забирать тебя с репетиций?

Элис фыркнула.

– Бабушка так и не простила тетю Линду за то, что та пыталась получить надо мной опекунство. Каждый раз об этом вспоминает. Из-за этого у нее просто крыша поехала.