Костотряс - [26]

— Я не богата, — проговорила она. — Но у меня есть немного денег…

— Чтоб мы ради вас пошли в газовый рейс и вернулись порожняком, денег надобно побольше, чем «немного». С удовольствием помог бы даме, но так дела не делаются.

— Тогда… — начала она, — к кому еще мне можно обратиться?

— Где найти такого дурака, чтобы отвез вас за стену? Не знаю. — Он спрятал руки в карманы своей конфедератской куртки. — Без понятия.

И снова подал голос мулат:

— Да взять хотя бы Клая. Падок до красивых баб и чтит порядки Мейнарда.

Брайар не знала, оскорбиться ей или зардеться, и потому остальным чувствам предпочла надежду.

— Кто такой этот Клай? Можно с ним поговорить?

— Можно, — кивнул капитан. — И, мэм, я от всей души желаю вам отыскать вашего спятившего сынка. Но должен вас предостеречь: за стеной настоящий ад. Там нет места ни женщинам, ни детям.

— Отведите меня к этому Клаю, — сухо бросила она. — Меня не заботит, кому еще там не место — да хоть собакам и крысам! Еще до заката в городе станет на одну женщину больше, и да поможет мне Бог. Или Мейнард, — добавила она, припомнив слова Ректора.

— Как вам угодно.

Капитан подставил ей руку. Брайар ее приняла, хоть и без особой уверенности. Пока ей идут навстречу, лучше отвечать тем же. Неизвестно еще, какая помощь может понадобиться от этих людей, так что стоит откинуть страхи и быть с ними поласковее.

На ощупь рука капитана оказалась такой же мускулистой, как и на вид, синяя ткань чуть не лопалась по швам. Пальцы Брайар нервно задрожали, и она ничего не могла с этим поделать. С рукопожатием было легче: достаточно усилить хватку, чтобы собеседник поверил в твою решимость.

Капитан похлопал ее по руке и произнес:

— Дамочка, пока на вас меты Мейнарда и вы нас не трогаете, мы вас тоже не тронем, это закон. Ни к чему так волноваться.

— Верю, — сказала она, то ли погрешив против истины, то ли нет. — Только, право слово, у меня хватает и других причин для волнения, кроме вашей близости.

— Сын, например.

— Да, сын. Простите, вы ведь не назвались, капитан…

— Хейни. Кроггон Хейни, — отозвался он. — Для краткости — капитан. Хотите подлинней — капитан Хейни. Совсем кратко — Крог.

— Хорошо, капитан. Искренне благодарю вас за помощь.

Он ухмыльнулся, обнажив ряд изумительно белых зубов:

— Рано меня благодарить. Я всего лишь поступил с вами так, как обязывает долг. Может, мой друг-воздушник и не сумеет вам помочь.

Крог повел ее вдоль дирижаблей, парящих над просекой, между могучими стволами. Суда со скрипом покачивались на канатах, мягко наползая на хвойные кроны; ветки и птичьи гнезда скребли по днищам гондол.

Ближе всех маячила несуразная штуковина, от которой так и веяло кустарщиной, хотя на вид она была весьма прочной. Да что там — слишком тяжелой, чтобы летать. Судно могло похвастаться обшитой сталью гондолой в форме каноэ — размером с гостиную в доме богача — и парой газовых баллонов, каждый величиной с фургон бедняка. Все это было скреплено воедино массой заклепок, швов, болтов и тросов и удерживалось над просекой тремя толстыми длинными канатами.

На земле валялась веревочная лестница, уходящая к брюху диковинного дирижабля. Рядом с ней, в тени, восседал на раскладном деревянном стульчике мужчина. Из-под мышки у него выглядывала бутылка виски. Бутылка поднималась и опускалась в такт его дыханию, и если бы не защитные очки на лице, было бы еще очевиднее, что он спит.

Крог остановился в нескольких шагах от прихрапывающего аэронавта и звучным шепотом объявил:

— Мэм, позвольте представить вам капитана Эндана Клая. Над его твердолобой головушкой вы можете лицезреть его дирижабль, «Наама Дарлинг». Будить его советую как можно ласковее и желательно с почтительного расстояния.

— Минутку, не хотите же вы…

— Ну уж нет. Мне от него ничего не надо в отличие от вас, так что вы его и будите. Всего наилучшего, мэм. И да, если он вам откажет, то лучшее, что могу предложить, — подождать три дня до газового рейса. Если же доберетесь-таки до города, то ищите «Вольную ворону» во вторник, мы причалим к Башне Смита. Мне вас подхватить ничего не стоит, хотя можете потом отблагодарить, не обижусь.

Она убрала пальцы с его руки и не заметила, что вцепилась в рукав куртки, пока он ей не намекнул.

— Спасибо вам, — сказала Брайар. — От чистого сердца говорю — спасибо. Если подберете меня во вторник, то я найду способ с вами расплатиться. Я знаю несколько тайников в городе, там есть кое-какие вещички. Не пожалеете.

— Тогда уже мне придется вас благодарить, мэм.

И он растворился в лабиринте стволов, канатов и нависших над лесом дирижаблей. А Брайар глядела на мужчину перед собой и с трудом удерживалась от благоговейного страха.

Эндан Клай не то чтобы развалился на стуле, но и не сидел в полном смысле слова. Его светло-каштановые волосы были острижены так коротко, что походили на лысину, уши подбирались к макушке. В левом засели три серебряных сережки-гвоздика, правое осталось в первозданном виде. Образ довершали коричневые штаны, заправленные в ботинки, и замызганная нательная рубаха.

Брайар удивляло, как можно спать на таком холоде, но чем ближе она подбиралась к капитану, тем ощутимее прибавлялось тепла. Подкравшись вплотную, она совсем взопрела и только тут поняла, что хитрец разместился в аккурат под котлами дирижабля, порядком уже разогретыми.