Костотряс - [108]
— Наверное, ты умираешь с голоду. Во всяком случае, вид у тебя истощенный.
— Угу, — буркнул Зик, плюхнувшись на стул.
Почему к ним не присоединился Яо-цзу, его совершенно не заботило. Его не волновало даже, что за тип сидит с ним рядом, — родной отец, прикрывшийся выдуманным именем, или какой-то самозванец. А волновала его одна-единственная вещь — разделанная птичья тушка под золотистой корочкой, истекавшая соком у него на тарелке.
Возле тарелки лежала тканевая салфетка, сложенная в форме лебедя. Не удостоив ее вниманием, мальчик потянулся за куриной ножкой.
Сам доктор вооружился вилкой, но осуждать застольные манеры Зика не стал.
— Матери стоило лучше тебя кормить. Понимаю, на Окраине сейчас непросто живется, но все же. Растущему мальчику необходимо хорошо питаться.
— Да кормит она меня, — отозвался тот, набив рот мясом.
И внезапно что-то в словах доктора смутило его, тонкой птичьей косточкой застряло в зубах. Он хотел попросить разъяснений, как Миннерихт проделал одну необычайную вещь.
Он снял маску.
На это ушло некоторое время, и процедура оказалась довольно замысловатой — сначала еще нужно было совладать с целым сонмом пряжек и застежек. Но вот пала последняя из них, увесистая стальная конструкция легла на стол, и выяснилось, что под ней все-таки скрывалось человеческое лицо.
Красотой это лицо не отличалось, цельностью — тоже. От уха до верхней губы кожа представляла собой сплошной пузырчатый шрам размером с ладонь, намертво запечатавший правую ноздрю и стянувший мышцы вокруг рта. Один глаз открывался и закрывался с трудом, потому что поврежденная кожа вплотную подходила к веку.
Как Зик ни старался, он не мог отвести глаз. Впрочем, прекратить есть он тоже не мог. Желудок захватил над ним власть и управлял руками и ртом по своему усмотрению; оторваться от тарелки было немыслимо.
— Ничего, можешь смотреть, — произнес Миннерихт. — Заодно можешь считать себя польщенным. Без маски я чувствую себя в безопасности всего в двух местах: в этой комнате и в своих личных покоях. Людей, которые видели меня без нее, можно пересчитать по пальцам одной руки.
— Спасибо, — сказал Зик, едва удержавшись от вопросительной интонации, поскольку сомневался, гордиться ему теперь или тревожиться. И солгал: — Да не так уж и страшно-то. На Окраине я видел людей с ожогами от Гнили, у них все хуже.
— Это не от Гнили. Обычный ожог от огня, хотя приятного тоже мало.
Миннерихт с усилием открыл рот и начал есть, откусывая мясо небольшими порциями, в отличие от голодного мальчика, который запихнул бы ножку в рот целиком, если бы на него никто не смотрел. Понаблюдав, как двигаются губы доктора, как натужно раздувается единственная его здоровая ноздря, Зик понял, что лицо его частично парализовано.
И без маски, искажающей голос, сразу стало заметно, что ясность речи дается ему с некоторым напряжением.
— Сын, — промолвил он. Зик поморщился, но решил не спорить. — Боюсь, у меня есть для тебя… огорчительные новости.
Зик сжевывал, что мог, а остальное попросту проглатывал, пока не унесли.
— А именно?
— До моего сведения дошло, что твоя мать проникла в город и разыскивает тебя. На место, куда она заявилась с расспросами, напала шайка трухляков, и теперь ее нигде не могут найти. Здесь, за стеной, с трухляками постоянная головная боль. Кажется, я упоминал, что в данную минуту у нас тоже из-за них небольшие неприятности, так что едва ли в этой встрече стоит винить ее беспечность.
Мальчик забыл про еду:
— Погодите… Что вы сказали? С ней все в порядке? Она пришла сюда, чтобы искать меня?
— Боюсь, это так. Думаю, мы смело можем накинуть ей несколько очков за упорство, хотя и не за исключительные родительские навыки. Ты что, не видел раньше салфетки?
— Я не… где она?
Доктор, похоже, взглянул на ситуацию с новой стороны и поспешно уточнил:
— Мне никто пока не доносил о ее смерти, и нет никаких признаков, что она была укушена и подцепила заразу. Она всего лишь… пропала… после этого события. Возможно, еще где-то объявится.
На тарелке почти ничего не осталось, но у Зика теперь кусок не шел в горло.
— А вы собираетесь ее искать? — спросил он.
Не зная, какой ответ ему хочется услышать, мальчик не решился торопить Миннерихта, когда молчание затянулось.
— Да, несколько моих людей высматривают ее, — сказал тот наконец.
Зику не понравилась нарочитая осторожность этой фразы и сам ее тон.
— И как вас понимать? — С каждым словом он все больше срывался на крик. — Ну да, она не лучшая на свете мама, но и я не лучший на свете сын, так что пока мы квиты. Если она сейчас в беде, то я должен ей помочь! Мне нужно… нужно срочно ее найти, я не могу тут оставаться!
— Абсолютно исключено. — Властные нотки в его голосе не подкреплялись ни единым жестом, словно доктор не был уверен, как вести себя дальше. — Ничего такого ты не сделаешь.
— Это кто сказал? Вы, что ли?
— За пределы вокзала выходить небезопасно. Ты и сам уже это понял, Иезекииль.
— Но она моя мать и оказалась тут по моей вине, и…
Выйдя из оцепенения, Миннерихт встал и отпихнул стул; салфетка слетела на пол.
— Даже если на тебе и есть какая-то вина, я твой отец, и ты останешься здесь, пока я не разрешу тебе уйти!
Гражданская война в США не утихает. Противоборствующие стороны вооружены чудовищными механизмами — боевыми дирижаблями, шагающими боевыми машинами, мощной и маневренной артиллерией. Смерть собирает богатую жатву на полях сражений, а в госпиталях идет сражение с ней самой. Сестра милосердия Мерси Линч каждый день сталкивается с болью и страданием. Не успев оправиться от известия о гибели мужа, воевавшего в рядах северян, она узнает, что ее отец тяжело болен. Молодая женщина решает разыскать его в далеком Сиэтле, для чего ей придется пересечь истерзанную войной страну.
«Килгор Джонс вылез из своего «Эльдорадо» и пнул дверь, закрывая ее. Дверь отскочила и снова открылась, и ему пришлось толкнуть ее бедром. Старая машина протестующе скрипнула и закачалась, но на этот раз замок защелкнулся – к счастью для него. «Веселый Роджер» был машиной немаленькой, но и водитель у него был такой же.Не будет большой натяжкой сказать, что росту в нем было метра два, а весу, на первый взгляд, – под четверть тонны. Лысый, без фокусов в виде усов и бороды, он носил изрядные бакенбарды, рыжие, отливающие на солнце, и зеркальные очки-пилоты.
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.
Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.
Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.
Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».