Кости Луны - [2]
Через неделю максимум я получила от Дэнни толстенное ответное письмо, в котором он вывернулся передо мной наизнанку. Написала ответ. Дэнни ответил, я — тоже… Когда зимой я вернулась, он встречал меня в ньюаркском аэропорту… Кошмар, но Дэнни смахивал на недавнего узника Дахау. На нем лица не было, я так и похолодела.
Все мои инстинкты «Матери-Земли» немедленно встрепенулись. Честное слово, у меня и в мыслях не было любить его — я всего лишь хотела оказать ему дружескую помощь в трудную минуту. К тому же я решила, что на этот семестр с любовью завязываю. Стану серьезной, целомудренной, трудолюбивой, неприступной… и буду питаться только натуральными зерновыми.
Мы проводили много времени вместе. Ему было нужно перед кем-нибудь выплакаться, а мне — отучиться зацикливаться на собственных проблемах. Совпало вполне удачно.
В том году он установил рекорд колледжа по количеству набранных очков, а я, при всей своей нелюбви к спорту, старалась не пропускать ни одной игры. Поначалу сидела на трибуне и делала домашние задания, но невозможно было не восхищаться тем, как ловко и непринужденно действует он на поле. Вскоре я забросила домашние задания, превратилась в заправского болельщика и узнала о баскетболе гораздо больше, чем положено знать серьезной девушке.
По окончании колледжа Дэнни получил предложения на испытательный срок от двух профессиональных команд, но, верный своей непоседливой натуре (кумиром его, наверное, был Марко Поло[7]), предпочел вместо этого поиграть за некий миланский клуб. Мысль, конечно, хорошая — но совершенно безумная; так я ему и заявила, ни секунды не колеблясь. Он пожал плечами и сказал, что в любом случае не собирается до конца жизни бросать мячи, а так можно и поиграть, и заодно на мир поглядеть — без того напряга и головной боли, что сопутствуют американскому большому спорту.
Европейский профессиональный баскетбол оказался скорее силовым, а в плане изысков — как кирпичом по морде. Едва ли не балетную техничность американского баскетбола в лучших его проявлениях можно было забыть. Американские баскетбольные «легионеры», оказываясь в Европе, часто ужасались ломовой манере игры, принятой в «утонченном» Старом Свете.
В тот первый год за границей письма от Дэнни были полны удивительных рассказов о матчах, сыгранных в молодежных центрах, на военных базах и в физкультурных залах, где в дневное время заседал горсовет. Пригласивший Дэнни клуб обеспечил его машиной (вечно ломавшейся) и зарплатой, которой едва хватало на то, чтобы хоть чуточку утолить его волчий аппетит.
Я же занималась опросами для одного нью-йоркского журнала и большую часть времени страдала от одиночества. В Нью-Йорке можно жить, когда ты богат или влюблен; но бегите его как огня, если все, чем вы располагаете, — это работа, вонючая квартира на Десятой стрит и незаполненный пригласительный билет на вечер танцев. Весь тот год я запоем поглощала чтиво, считающееся чисто пляжным. Научилась готовить, и, слава богу, у кого-то хватило сострадания изобрести телевидение.
А днем, на работе, я звонила, скажем, на Аляску и расспрашивала ученых, витающих в своих эмпиреях, о брачных повадках овцебыков. Справлялась я хорошо, потому что свободного времени у меня было хоть отбавляй и я не ленилась потратить лишний час-другой и задать миллион дополнительных вопросов, чтобы безупречно оформить отчет.
Я встречалась со всякими Ричардами или Кристоферами (многосложные имена снова были в моде), но, даже вместе взятые, они недотягивали до Дэнни Джеймса. Его письма из Италии были полны свежести и задора. Мои же ухажеры из кожи вон лезли, чтобы показать, какие они крутые, семи пядей во лбу и непогрешимые. Меня водили смотреть мрачные болгарские фильмы (на языке оригинала), а потом в дрянной кофейне объясняли мне сюжет. Дэнни предпочитал рассказывать о каких-нибудь своих забавных ошибках и о том, как глупо он выглядел или чувствовал себя в результате. Он мог написать целое письмо о поданных к завтраку малосъедобных макаронах, да так, что меня буквально распирало от смеха. Едва ли не за каждой фразой угадывалось его лицо. К несчастью для Ричардов и Кристоферов, за несколько часов до назначенной встречи я неизменно получала одно из этих драгоценных для меня писем, и в результате весь вечер шел насмарку.
Но в самом конце весны я совершила невероятную глупость. Устав от дневной суеты и ночного одиночества, переспала с красавчиком фотографом из Германии по имени Петер, который в самом буквальном смысле вскружил мне голову при первом же появлении в нашей редакции. Я всегда отвергала случайные связи, но никогда раньше не испытывала вожделения с первого взгляда. Я переспала с ним уже на втором свидании. Мы поужинали в ресторане на верхнем этаже небоскреба, откуда открывался вид на весь Манхэттен. Нам подавали самые восхитительные блюда, которые только были в меню, и Петер рассказывал о развалинах Петры[8], об афганской игре «бусхази»[9], о вечерней встрече в александрийском кафе с Лоренсом Дарреллом[10].
За все те ночи, что мы провели вместе в последующие месяцы, Петер ни разу не посмотрел мне в глаза, предпочитая устроить свой красивый подбородок у меня на плече. В постели он был не хорош и не плох, Петер как Петер: его удел — увлекательные истории, а инициатива за вами. Однако, поскольку в тот момент жизнь моя была совершенно пуста, не считая писем от далекого Дэнни Джеймса, я убедила себя, что влюблена в Петера.
Джонатан Кэрролл — американец, живущий в Вене. Его называют достойным продолжателем традиций, как знаменитого однофамильца, так и Г. Г. Маркеса, и не без изрядной примеси Ричарда Баха. «Страна смеха» — дебютный роман Кэрролла, до сих пор считающийся многими едва ли не вершиной его творчества. Это книга о любви как методе художественного творчества, о лабиринтах наваждения и о прикладной зоолингвистике (говорящих собаках).
Знаменитый архитектор получает необычный заказ — построить в одной из арабских стран музей, посвященный «лучшему другу человека». Все дело в том, что собаки играли мистическую роль в жизни местного царька, не раз спасая ее. Проект музея приходит внезапно — архитектор просто увидел его отражение на стене. Но все идет вкривь и вкось: в стране начинается гражданская война, и здание решено возводить в Австрии. Целая цепь совершенно невероятных событий и происшествий приводит архитектора к тому, что он с ужасом понимает — его заставили строить новую Вавилонскую башню, а истинный заказчик — вовсе не арабский князь…
Когда с вами происходит нечто особенное, найдите поблизости подходящую палочку — и не прогадаете. Это может быть встреча с любимым человеком или его внезапная смерть, явление призрака прошлого или будущего, убийственное выступление румынского чревовещателя по имени Чудовищный Шумда или зрелище Пса, застилающего постель.Когда палочек соберется много, устройте им огненную свадьбу.
В древней европейской столице — Вене — молодой американский писатель пытается заглушить давний комплекс вины, связанный с трагической смертью старшего брата. Заводя новые знакомства, позволяя себе влюбиться, он даже не догадывается, что скоро услышит замогильный клекот заводных птиц и треск пламени из цилиндра мертвого иллюзиониста.
Фрэнни Маккейб, начальник полиции городка Крейнс-Вью, известный читателям по романам «Поцеловать Осиное Гнездо» и «Свадьба палочек», приютил в своем кабинете хромого одноглазого бультерьера.Собака сдохла. Но в могиле оставаться не пожелала.Тут-то все и началось.Выведет ли волшебное разноцветное перо нашего героя из лабиринта фантасмагории?
Неутомимый бабник Винсент Эгрих умер. Но возвращен к жизни ангелами-хранителями – ангелами и в прямом смысле, и в переносном – в обличье двух прекрасных женщин, чтобы защитить от сил Хаоса своего еще не рожденного сына, которому суждено восстановить мировую гармонию. Но в первую очередь Этрих должен вспомнить обстоятельства собственной смерти…Впервые на русском.
Уокер Истерлинг, бывший актер, а теперь сценарист, живет в Вене. Он знакомится с Марис Йорк, бывшей моделью, а теперь художницей. Они хотят пожениться.Но почему коротышка-бородач на велосипеде, похожий на гнома из сказок братьев Гримм, окликает его: «Реднаскела»?Почему Уокеру снится, что в предреволюционной России он был маньяком-убийцей?Почему на венском кладбище он ввязывается в перепалку с двумя старушками на «дельфиньем» языке?Помочь разобраться с этим (а заодно научить его летать) Уокеру обещает калифорнийский шаман Венаск.Венаск еще не понимает, во что ввязался.
Кинорежиссер, снимавший фильмы ужасов, неожиданно кончает жизнь самоубийством, пристрелив заодно и своего пса. Его друг пытается разобраться в причинах этой внезапной трагедии, тем более что перед смертью покойный отправил ему посылку с пятью странными видеокассетами: отснятые события все время непонятным образом изменяются. Выясняется, что один из фильмов ужасов был снят настолько реалистично, что выпустил в мир настоящее Зло, и теперь, чтобы «загнать» его обратно, надо переснять фильм.
В жизни Макса Фишера все складывается удачно. Его комикс «Скрепка» пользуется устойчивой популярностью у широкой публики и благосклонностью у высоколобых критиков, его новая любовь Лили отвечает ему взаимностью, а ее десятилетний сын Линкольн души в нем не чает. Но в прошлом, по ту сторону безмолвия, таятся призраки, угрожающие его счастью, рассудку и самой ткани бытия...