Кости - [78]

Подняв стакан повыше, детектив точно так же залпом допил и вторую порцию виски.

— Когда-то я жил в Вэлли, когда моя жена еще была жива… Вкусное пойло, его выдерживают в бочках из древесины вишни. Вам не нравится?

Я выпил, наслаждаясь вкусом, а затем ощущением жара в пищеводе.

— Очень нравится.

— Хакстадтер действительно стал преступником? — спросил Лейбовиц. — Стёрджис сказал мне об этом, и я расстроился. Я совершенно упустил это из виду.

— Вы не слышали об этом в новостях?

— Нет, никогда не смотрю эту чушь. Жизнь слишком коротка. У меня в спальне девятнадцатидюймовая «плазма», но я смотрю только спортивные передачи.

— Значит, Хакстадтер не выглядел склонным к насилию?

— Нет, однако я не особо долго с ним общался, да и психоаналитика — не мой конек.

— И все же вы удивлены.

— Я всегда удивляюсь, — ответил Лейбовиц. — Это помогает сохранить молодость. Гибкость, как я уже сказал.

— Что тогда представлял собой Эдди?

— Просто еще один печальный случай, док. В Голливуде их всегда полно. Что не шикарно, то печально.

— У него не было арестов после совершеннолетия.

— Хотите сказать, что он был малолетним преступником?

— Некоторое время он провел в тюрьме для несовершеннолетних, но дело было пересмотрено.

— И что за дело? — спросил Лейбовиц.

Я описал то, что знал о совершенном Хаком убийстве.

— Искривленный рот — вероятно, результат травмы головы, полученной в тюрьме.

— Что ж, я считаю, это могло его озлобить, — произнес отставной детектив.

— Хак выглядел озлобленным?

— Нет. Просто испуганным. Как будто не любил показываться на свет божий.

— У него были проблемы с наркотиками?

— Меня бы это не удивило. Наркота, выпивка или сумасшествие — то, что приводит людей к жизни на улице. Но если вы спросите меня, видел ли я отметины от уколов, красный нос, выглядел ли он обколотым, пьяным или похмельным, ответ — нет. Да и особых признаков сумасшествия не было Хак был вполне разумен, логически изложил все случившееся от начала до конца. Максимум, что я могу сказать, — он выглядел подавленным.

— По какому поводу?

— Думаю, из-за того, куда завела его жизнь. Будучи бездомным, легко впасть в депрессию, верно? Но я не нанимался быть его психоаналитиком, док. Я взял показания, а когда он закончил, предложил подвезти его туда, куда он скажет. Хак поблагодарил, но отказался, сказал, что пройдется пешком. А теперь вы сообщаете мне, что он совершил что-то серьезное… Это сбивает меня с толку, док. Я не видел ни одного признака того, что он на это способен. Если ли свидетельства того, что он уже тогда душил девиц?

— Нет.

— Нет или пока нет?

— Пока нет.

— Эти убийства на болоте — точно его рук дело.

— Похоже, что все указывает именно на это.

— Черт, — выругался Лейбовиц. — Кто бы мог подумать… Я ничего такого в нем не видел. Ничего.

— Может быть, никаких признаков и не было, — отозвался я.

— Он был достаточно хитер, чтобы скрыть свои темные наклонности?

— Да, — ответил я. — Именно это я и имел в виду.

* * *

Я смог дозвониться на мобильник Майло только вечером.

— Нашел какие-нибудь интересные грабежи? — спросил я.

— Единственное интересное дело было закрыто, остальные — просто обычные ограбления: украшения, стереосистемы… Никаких краж трусиков, ничего жуткого. И пока что Хак не поддался буму на покупку недвижимости. У него нет никакой собственности.

— Можно было и не тратить много времени на поиски в налоговой. Десять лет назад Хак был бездомным, и трудно предполагать, что он обзаведется особняком.

— Трудно было предполагать, что он превратится из бездомного в управляющего в крупном поместье.

— Может быть, Вандеры действительно добросердечны, — сказал я. — Или же к моменту, когда они познакомились с ним, он уже вел другой образ жизни.

— Отлично, но как такие люди, как они, могли познакомиться с таким, как он?

Я поразмыслил над этим.

— Быть может, через какую-нибудь временную работу — допустим, благотворительная организация подыскала Хаку работу официанта или бармена… Или же это была просто случайная встреча.

— Он одурачил их, притворяясь, будто изменился? Для этого действительно нужно быть сентиментальными идеалистами, Алекс.

— Такими же идеалистами нужно быть, чтобы жертвовать деньги на спасение болота.

Молчание. Потом Майло произнес:

— Интересно.

— К сожалению, я не смог найти список жертвователей в пользу Организации спасения Болота, а Альма Рейнольдс утверждает, что никакой официальной благотворительной группы просто не существует. Все дело держится на баксах миллиардеров, которые, похоже, оплачивали счета и выдавали Дабоффу жалование в двадцать пять тысяч. Я вот думаю — может быть, у старикана был дополнительный источник финансирования? Наподобие того типа с высветленными волосами и подтяжкой лица, которого видел Ченс Брендт.

— Если в том конверте были деньги, тогда за что «сеньор Бондо» платил Дабоффу?

— Не знаю, но вполне возможно, что, несмотря на низкое жалование, Дабофф откладывал кое-какие дополнительные денежки, и теперь Альма добралась до них.

Я описал огромную жемчужину, которую Рейнольдс пыталась спрятать, и то, что она купила ее вскоре после смерти Дабоффа, но лгала, будто это был подарок от него.