Кости - [25]

— Что это за люди? — спросил Майло.

— С работы, — ответил Марк.

— А точнее?

— Какое это имеет значение?

— Маркус, он пытается помочь, — вмешалась его мать.

— Я рад за него, — фыркнул тот и обратился к Майло: — Я работаю везде, где мне платят.

— Марк получил диплом инженера-акустика, — пояснила Эмили.

— Я делаю звукозапись, настраиваю усилители — в основном на концертах и частных видеосъемках. Сейчас мы делаем официальную серию рекламы, а братец Крис работает на «Старбакс», невразумительную кофейную компанию в Сиэтле.

— Маркетинг и доставка, — пояснил Крис.

— Когда Селена приезжала к вам, Марк? — спросил я.

— Год назад, и примерно полгода спустя после этого. В первый раз я работал на съемках, и Селена болталась поблизости. Тогда она и сказала мне, что люди, с которыми я общаюсь, странные. Думаю, относительно той съемочной бригады это было верно. Половина диалогов была на итальянском, другая шла пантомимой — некая дань памяти Пазолини, но никто из них по-настоящему не знал итальянского.

— И «Оскар» им точно не присудили, — бросил его брат.

— Ну не всем же повезло прицепиться к тележке с кофе.

— А второй визит Селены? — напомнил Майло.

— Это было, когда я попросил ее приехать на выходные, чтобы я познакомил ее с Клео — на тот момент моей девушкой, сейчас уже женой. У нас на днях родился первый ребенок, и мне бы сейчас следовало быть дома. Можно закончить все это побыстрее?

Майло откинулся на спинку кресла и скрестил ноги.

— Если вам больше нечего нам сказать, вы можете идти.

Марк почесал бородку, заправил прядь волос за левое ухо. На шее его красовалась сине-зеленая татуировка «Клео» в венке из виноградных лоз. Я понадеялся, что брак его будет долгим.

— Какого черта, — фыркнул он. — Я забронировал билет на девять вечера, и менять его нет смысла.

— Селена виделась с тобой дважды, да? — сказал Крис. — Это на целых два раза больше, чем то, сколько раз она озаботилась перезвонить мне.

— Наверное, она была слишком занята для болтовни о корпоративных делах.

Крис отвернулся от брата.

— Вы звонили ей? — уточнил Майло.

— Просто чтобы узнать, как она поживает.

— Когда вы в последний раз разговаривали с ней?

— Ну, не знаю… года два назад.

— Несомненно, мы очень дружная семья, — съехидничал Марк.

Эмили Грин-Басс пояснила:

— Я рассталась с отцом Криса и Марка, когда мальчикам было три года и год соответственно, и с тех пор о нем ничего не было слышно. — Она хмуро взглянула на сыновей, словно те были в этом виноваты. — Год спустя я встретила отца Селены. Дэн был добр к моим сыновьям.

Возражений не последовало.

— Дэн умер, когда Селене было шесть лет. Я растила ее одна и, уверена, кое-кто скажет, что я все испортила.

— Ты все делала правильно, мама, — заспорил Крис.

— Может быть, не будем отвлекаться от Селены? — напомнил Марк.

Наступило молчание.

— Так на чем мы закончили? — продолжил он. — Селена была талантливой, но до изумления честной. Я не говорю, что она никогда не врала. Но даже когда они с мамой враждовали, Селена никогда не делала никаких гадостей, не пыталась подставить никого другого. Совсем наоборот. Мы когда-то дразнили ее «сестра Си». Ну, как будто она монашка.

— Она сама называла себя так, — добавил Крис.

— У нее были парни? — спросил Майло.

— Не было, — ответил Марк.

— Миссис Грин-Басс?

— Нет, я никогда ее ни с кем не видела.

Женщина закрыла лицо руками. Марк протянул руку и погладил ее по плечу. Она отстранилась и проговорила сквозь пальцы:

— О, Боже, это так ужасно…

Губы Марка дрогнули.

— Мама, я хочу лишь сказать, что Селена не виновата в своей смерти. Так бывает; жизнь — дерьмо. Все равно, что сойти с тротуара и попасть под тачку какого-нибудь стервеца. Со мной так и произошло. Сразу после того, как Клео родила Федру. Я вышел из больницы, чтобы купить шампанского; я буквально парил в воздухе. Сделал шаг на «зебру» — и хренов грузовик «Сан-Франциско экзаминер» появился, словно ниоткуда и разминулся со мной буквально на миллиметр.

— Маркус, не рассказывай мне такие вещи! Я не хочу их слышать!

— Значит, вы не знаете о том, был ли у нее парень, — напомнил Майло. — А что насчет подруг? Она с кем-нибудь дружила в Лос-Анджелесе?

Наступила пауза, потом Эмили произнесла:

— Она была счастлива, когда нашла работу. Именно тогда и написала мне и-мейл.

— Она обучала того богатенького мальчишку, — пояснил Марк. — Говорила, что это работа мечты. Она позвонила мне, чтобы рассказать об этом, потому что я тоже занимался музыкой — играл когда-то на басухе. Не то чтобы я и близко достиг того же уровня, что и Селена. У меня было умение, у нее — талант. Она села за пианино, когда ей было три года, и сразу заиграла. К пяти она играла Гершвина со слуха. Дайте ей что угодно, и Селена это сыграет. Я видел, как она взяла кларнет и сразу заиграла, как профи, — мгновенно поняла, как надо дуть.

— Судя по вашим словам, она была гением, — заметил Майло.

— Никто ее так не называл, мы просто считали ее потрясающей, — отозвалась Эмили Грин-Басс. — Я была слишком занята тем, что зарабатывала всем нам на жизнь, и меня радовало то, что ей есть чем заняться.

— Однажды я пришел домой, — это было много лет назад, когда Селене было восемь или девять лет, — сказал Марк. — Она сидела в гостиной и тренькала на моей гитаре. Гитара была совсем новой, подарок на день рождения, и я разозлился, что она взяла ее без разрешения. Но потом я осознал, что она действительно извлекает из нее музыку. Никто не учил ее, она сама научилась по сборнику мелодий с аккордами — и попадала в ноты лучше, чем я.