Кости - [8]

Между ними был стол. Раген склонился над ним, почти дотянувшись до черепа. А окаменел он оттого, что на него уставился Уродец, вновь свесивший голову с канделябра. Какое счастье, что змеи не мигают. Но через пару секунд питон может заметить хварей и опять запаникует. «Хорошо же, – подумала Джейм, набирая в грудь побольше воздуха. – Настало время отрабатывать жалованье».

Она прыгнула на стол, кувырнулась, зашипев от боли в правой руке – на раненое плечо пришелся вес тела. Раген почти обхватил череп обеими руками – девушка выхватила голову из рук хозяина и упала со стола – прямо на Писаку. Миг ничьи глаза не наблюдали за архитектором. Выпутываясь из халата своего учителя, Джейм услышала треск ломающейся столешницы. Затем она уселась на старика, в ее руках был череп, а над ней навис Раген.

– Если ты действительно хочешь, чтобы я расколола эту штуку, – сказала она, пристально глядя на архитектора, – только шевельнись.

– Разбей его, разбей! – Голос Писаки был заглушён складками его балахона. – Чего ты ждешь?

Джейм подняла череп, потом заколебалась. Если она грохнет его сейчас о каменный пол, это, несомненно, будет конец мастера Рагена – вторая незаслуженная смерть. К тому же что там говорил тот маленький жрец? Если старики перебьют друг друга, они уничтожат и Клубок, и весь город? Это имеет смысл, если…

– Ох, учитель. Думаю, у нас возникла одна трудность. Помнишь о моделях – ну, в том храме, я рассказывала, – они рухнули, потому что разрушились их двойники в городе? Жрец говорил мне, что верно и обратное.

Писака на мгновение перестал яростно дергаться.

– Хм-м-м, – раздраженно пробурчал он.

– Клубок – это трехмерная карта Тай-Тестигона, – медленно пояснила Джейм, – его можно рассматривать как модель города. В таком случае повреждения, нанесенные зданию, отразятся снаружи. Жрец считал, что ваша стычка с Рагеном может поставить под угрозу Клубок, и послал меня на поиски черепа – как и ты. Но не думаю, что он хотел, чтобы я расколола его. Знаешь, ведь этот человек построил Клубок, заложил его на собственной плоти и крови и умер в нем. Не считаешь ли ты, что его мозг был Клубком? Тогда череп – это, так сказать, его прототип, модель, если хочешь. Если я уничтожу его, что случится со зданием и с городом?

– Что? – Голова Писаки наконец-то освободилась от тряпок. – Опять эти проклятые соответствия! Ну раз уж мы играем в эти игры, то моя голова тоже кое-что стоит, а? Кто был мозгом Клубка? Неужели ты, старый жулик?! – внезапно закричал он на архитектора. – Ты же так петушился, так зачем тебе помощь, как же ты не выбрался? Этот дом – мое детище! Я знаю здесь каждый поворот… Он говорил так же. Да помогут боги нам обоим. – Голос Писаки вдруг упал. – Я поймал его на слове.

Джейм, не мигая, смотрела в дьявольское лицо Кватоша, окруженное ореолом света горящих в канделябре свечей. Масса воска и металла, поскрипывая, чуть покачивалась. Должно быть, Уродец отлежал себе бока. Потом до Джейм дошел смысл только что сказанного Писакой.

– Ты хочешь сказать, что не предполагал… А как же Кватош? Разве ты не догадался, что что-то не так, когда он вернулся?

– Я подумал, что Раген выбрался из Клубка, обнаружил, что чертежи исчезли, и послал своего домашнего демона их похитить. Ограбить грабителя. Со старого негодяя сталось бы. Ну, чтобы преподать ему урок, я захватил его химеру и засунул ее в ящик слоновой кости. К тому же в те дни я был чертовски занятым человеком.

– Другими словами, ты просто забыл о них.

Старик горестно кивнул:

– Через много месяцев я наткнулся в Клубке на Рагена. Это было самое сильное потрясение, какое я испытал за всю свою жизнь. Мне жаль, но это ничего не меняет. – Он вновь овладел собой. – Чертежи мои, я сказал! И ты их не получишь. Можешь сжевать с досады собственные зубы!

«Видишь, как это было, – безмолвно сказала Джейм черепу. – Он не хотел убивать тебя, но ты все-таки умер… Так из-за меня погиб Огрызь. Писака гордится Клубком, а я – своей репутацией. И это сделало нас обоих… беспечными. Но сколько же можно платить за это? Только ты можешь ответить нам, и сделаешь это сейчас, потому что я не могу больше удерживать тебя. Твой ученик сказал, что ты был честным человеком, так что к черту жалость. Будь нам судьей».

Она закрыла воспаленные глаза и стала ждать.

Долгая, напряженная тишина прервалась громким треском сверху.

На Джейм что-то рухнуло. Она кубарем отлетела назад, все еще сжимая в руках череп, и через секунду острый локоть Писаки врезался ей под ребра.

Жуткий удар потряс пол. В воздух взметнулась туча пыли, запорошив задыхающихся мастера и ученицу. На здоровое плечо Джейм вдруг легло что-то весомое – химера-Кватош. Какого дьявола?

– Держи. – Джейм сунула череп в руки Писаке. С химерой на плече, шагая по костям хварей, она пробиралась сквозь клубы пыли, безрезультатно пытаясь хоть чуть-чуть разогнать ее – и чуть не наступила на Уродца. Питон-альбинос неясно вырисовывался перед ней, его голова вздымалась на добрых два фута выше ее собственной. Но сейчас остальные сорок футов его тела были уже на полу. Кватош больно впился когтями в плечо, удерживая равновесие, когда змея попыталась нежно обвиться вокруг шеи Джейм.