Кости Авалона - [112]

— Ибо предсказано: в конце дней ангелы света и тьмы сойдутся в великой битве, и поле той битвы будет душа человека — ваши души, дети мои, наши души. В каждом из нас… в каждом из нас будет идти эта последняя битва. Готовы ли вы вернуть себя, тело свое и душу свою Господу нашему?

Тяжело дыша, викарий наклонился через кафедру и окинул взглядом свою паству. Я видел, как бледнели мужчины. Видел, как женщина отчаянно выкручивала себе руки. Я чувствовал, как воздух наполняется холодным страхом.

— Или отторгнете душу свою? Подобно тем, кто уже отдал ее, не подозревая об этом, вложив свою веру в амулеты и талисманы. И раскрыл рот, чтобы напиться зелья из ведьминого котла… Чтобы глотать сироп Сатаны…

Я в гневе прижался к стене, веря, что аббат Бир, просветитель, построивший эту церковь, возненавидел бы разжиревшего пастора, когда бы услышал такое.

— И говорит Исайя: «Как сделалась блудницею верная столица, исполненная правосудия! Правда обитала в ней, а теперь — убийцы».

Викарий приподнялся над кафедрой, грозя пальцем.

— Скоро, говорю вам, мы очистим и себя, и наш некогда святой град от греха, неверия и ложной веры… прежде чем то, что предсказано в Писании, не стало явью. Тех же, кто не покаются, пусть поглотит вечный мрак!

Послышалось шарканье ног — в обмороке упала женщина. И тут я заметил Мэтью Борроу — он, несомненно, пришел на службу лишь для того, чтобы не платить двенадцать пенсов штрафа. Протискиваясь сквозь толпу, доктор спешил на помощь упавшей женщине. Его пустой взгляд не выражал никаких чувств. И мне стало ужасно стыдно за то, что мы напрасно осквернили могилу его несчастной жены. Отныне я постараюсь избегать встреч с ним.

— Глас божий прозвучал громом! — надрывался викарий. — Да, Господь разверзнул ночь силой речей своих, повелевая нам искоренить зло до конца дней. Так не должно нам отвращать уши свои от Его воли, ибо Господь наш… — Палец плавно начертил линию от лица к лицу. — Господь всемогущий узнает правду. И я говорю вам: спасите души свои, пока не поздно!

Из церкви я вышел первым.

Монгер, одетый в простую изношенную сутану, догнал меня у церковных ворот. И сразу перешел к сути.

— Читает по евангелию от Файка. Файк хочет, чтобы побольше народу видело казнь Нел, и хочет подогреть инстинкты толпы. Только смерть…

— Как же смогут эти люди обратиться против нее? Люди, которых она лечила?

— Кто? Люди, которые приписывают свое выздоровление милости божьей? Напуганные тем, что к ним прикасалась рука Сатаны? Ведьма, порожденная ведьмой, пряталась среди них все это время. Не слышите, что они теперь говорят? «О, как же не разглядели мы, кто она? Как могли позволить ввести себя в заблуждение ее добрым нравом?» Те, кого она вылечила, теперь боятся, что их исцелило колдовство лгуньи.

Хотя, по правде сказать, в заблуждение их вводил человек, который, по моему разумению, едва ли годился в священники.

— А женщина, которая упала там в обморок? — продолжал Монгер. — Знаете, почему? Я отвечу. Нел вылечила ей воспаленное горло, но женщина теперь убеждена, что у нее изменился голос, охрип, будто демон говорит за нее. Понимаете? Ай… хватит об этом. Говорят, Нел не желает вас видеть.

Когда я подтвердил слухи, Монгер втянул губы и отвел меня в конец улицы, откуда зеленый луг спускался к серой прозрачной реке.

— Смысл ее отказа не совсем мне понятен, доктор Джон. Мне казалось, вы с ней нашли… общий язык.

— Мне тоже, — ответил я. — Джо…

Он отвернулся в сторону. Начинался дождь.

— Все повторяется, — сказал он. — Какой-то злой рок. Ее будто преследует родовое проклятье.

— Верно.

— Может быть, в Уэлс съездить мне? Хотя, раз она не желает видеть ни отца, ни вас, то каковы шансы никчемного кузнеца? Вы по-прежнему готовы защищать ее перед судом? Даже без ее согласия?

— Вряд ли это понравится, но я готов попытаться.

— Под вашим подлинным именем?

— В этом, — ответил я, — как раз главная трудность. — Но теперь у меня появилась еще одна. — Джо… нужна ваша помощь. Над чем работала Кейт Борроу перед арестом?

— Не знаю, у нее было много дел. Ее работа была для нее всем.

— Например?

— Давняя мечта Кейт и Мэтью найти средство для лечения овечьей чумы или причину болезни. Потратили на это много лет.

— Меня больше интересует что-нибудь, связанное с топографией. Она ведь работала вместе с Леландом?

Отвернув лицо, Монгер побрел к реке. Сначала я подумал, что он отвернулся от дождя, но потом понял, что холодные струи хлещут ему прямо в лицо. Кузнец прятал глаза от меня. Я догнал его.

— Это важно. Кейт Борроу владела чем-то — или что-то знала, — что нужно Файку. Нечто такое, над чем она работала вместе с Леландом.

— Лучше спросить у Мэтью.

— Спрашивал. Леланд оставил ей какие-то бумаги. Мэтью положил их в могилу вместе с женой, потому что она очень не хотела, чтобы бумаги оказались в руках Файка.

— Похоже, это очень личное дело. Я ничего об этом не знаю.

— Чего хотел антиквар от травницы?

Монгер так быстро зашагал к берегу, что мне показалось даже, будто он сейчас войдет в воду.

— Это как-то связано с картами, — сказал я.

Кузнец остановился у самой воды и уставился на реку, словно в надежде разглядеть там тень Эскалибура, меча Артура. Сэр Бедивер, если помните, бросил клинок в воду.