Костер для сверчка - [97]

Между тем чудеса продолжались. В десятке шагов от камышей, на достаточном удалении от бездвижного чудовища находилась... пришелица! Юноши видели, как развевались на ветру ее волосы. Как мотался взад и вперед короткий подол накидки, сплетенный из волокон конопли. Создавалось впечатление, что там, внизу, где стояла женщина, дул сильный ветер, хотя на вершинах холмов царил штиль.

Летающая раковина качнулась и, взмыв, унеслась за реку. Поза Длинноногой не изменилась, лишь реже выпрыгивали из ее волос и одежды голубоватые искры, да сделалось тише сухое потрескивание, еще недавно слышное на значительном расстоянии.

Если для молодых охотников искры виделись голубоватой пылью, а потрескивание едва достигало слуха, то для пришелицы дела обстояли иначе. Вихрь длинных, величиной с палец, искр создавал близ нее оглушительный рев, под который формировалась странная субстанция. Длинноногая могла поручиться, что «летающая раковина» сродни образованию, состоящему из неравновесной плазмы, каковой по некоторым предположениям и является шаровая молния. Взаимодействием каких полей вызывались светящиеся сгустки? Влияет ли их активность на живое?.. Надо признать, Длинноногая владела знаниями, позволяющими проникать в суть большинства природных процессов и строить довольно смелые гипотезы. На этот раз ее умозаключения, говоря языком Людей Камня, заключались в следующем: толчком для зарождения сгустков послужил «дурной характер» чудовища, огненные копья которого насытили окружающее пространство энергией. Взбудораженное пространство-материя локализовало избыток энергии в особой форме, напоминающей круто замешанное тесто из разнородных полей.

Длинноногая пьянела в море озона. Голова ее сделалась невесомой, и казалось уже, что глубинные силы, движущие этим миром, полностью находятся в ее власти. Однако материальное повинуется безличностным законам. Законам, существующим постольку, поскольку пробил их час, и действующий оттого, что время их еще не вышло. Человеческий разум пасует перед безличностью — этим условием объективности. Разум способен объяснять лишь то, что поддается очеловечиванию. Он не в состоянии исчислить смысл собственного бытия, а равно — непостижимость смерти. Материальная основа разума пространственно ограничена. Выплеснуться вовне ему не дано изначально. В полном соответствии со свойствами пространства-материи, ибо часть меньше целого. И все-таки, в бездушных правилах многомерного мира не содержится никакой трагедии для разумных. Ничтожно узкие границы, отведенные для познания, бесконечно протяженны во времени. Таким образом, весьма малое и невообразимое большое сливаются в конечном...

Сиреневые сумерки царили в голове пришелицы...

Летающая раковина исчезла за холмами. Длинноногая вздохнула. Пригладила взъерошенные волосы и побрела к чудовищу, по щиколотку увязая в грязи.

«Хо!» — воскликнул Поздняя Луна. Румянец возмущения окрасил его щеки, затопил скулы, поднялся выше и, наконец, полностью залил вогнутое лицо.

«Женщина забыла про запрет!» — он присел в изумлении.

«A-а», —отмахнулся Тонкое Дерево, а затем осекся, Длинноногая осилила грязь. Запрыгнула на каменную твердую спину зверя. Дальше события ускорились. После легкого удара кулаком по холодно отсвечивающей шкуре животного женщина провалилась внутрь, но вскоре вылезла обратно.

— Наблюдатели замерли. Тонкое Дерево позабыл про свиней, а дух Поздней Луны ворчал в животе от голода и потрясения. Поздняя Луна мечтал вернуться в стойбище, чтобы, подкрепиться, а позже прийти обратно на пару с Ракушкой. Пусть его подруга полюбуется на «дохлое» чудовище, проглотившее и отрыгнувшее назад женщину чужого племени, словно та была маленьким, хрящиком. Будет отлично, если Ракушка, убедится в бахвальстве Тонкого Дерева и его могучего опекуна. Тогда ей станет ясно, что Тонкое Дерево — враль, каких не видел свет. А заодно и... Нет, с Шишом лучше не связываться.

Молодой охотник подтянул ремень. Поерзал костлявым задом по колкому щебню, пытаясь встать. Колючий взгляд спутника вернул его на место.

«Г-о-о-ох»; — Поздняя Луна поперхнулся слюной — женщина спускалась по отлогой спине чудовища как ни в чем не бывало.

Это было чересчур. Нервы потрясенного зрителя сдали. Его за трясло. Хорошо хоть дерзкие мысли насчет Шиша остались при нем.

Позднюю Луну колотило столь сильно, что зубы его выбивали дробь. Тонкому Дереву пришлось толкнуть недотепу в бок. Длинноногая в это время успела пересечь камыши и направиться к лесу...

Поздняя Луна непрерывно выскакивал вперед. Тропа виляла меж толстенных сосен, протискивалась в щели, образованные валунами; стенки валунов сочились слизью, несмотря на жарки день. Кое-где почва чавкала под ногами, выплевывая темную насыщенную кремнеземом влагу. Потертые подошвы из лыковых плетенок пропускали воду. Поздняя Луна не чувствовал сырости; его распирало от новостей. Он очень спешил и потому даже после страшного удара в поясницу успел сделать несколько шагов, прежде чем завалился на корточки.

Вспарывая одежду и тело, длинное лезвие вышло через из живота. Какое-то мгновение лезвие оставалось чистым, потом г нему скатились красные струйки, а живот обдало жаром. «3ачем?» — юноша беззвучно распялил рот. Ему показалось, скажи он что-нибудь вслух, и тотчас прекратится этот ужас. Однако страшная явь продолжалась. Он лежал на влажной земле, изогнувшись, запрокинув левую руку назад, в попытке извлечь лезвие. Но извлечь не мог. Только рвал пальцами свободной руки упругий мох, пока пальцы не свело судорогой, а ладонь не раскрылась и замерла, роняя прихваченные побеги мния...