Костер для сверчка - [150]

* * *

Слежку за усадьбой Павлика он приметил издалека. Самая современная аппаратура не делает человека грамотней или умней, если он ленив от природы. Олухи из ведомства Закурдаева вели себя нагло. Загорающий на соседней крышке «приезжий гость» мог бы пореже проверять сохранность казенного оружия, прикрытого штанами в непосредственной близости от «загорающего», а переодетый в гражданское шпик каждые пять секунд щупал засалившуюся от частных прикосновений потной руки материю и воображал, что делает это незаметно. В принципе шпик должен был изжариться на солнце; оставалось поражаться огнеупорности полицейской шкуры, выдерживающей шестичасовое пребывание под палящими лучами. Еще непрофессиональней вел наблюдение другой служивый олух. Засевший. в дрянном сарае, напротив жилища подопечного. Оптика в окне сарая отсвечивала столь ярко, что сидящему на крыльце дома Павлику грозила преждевременная слепота. Шефу полиции следовало бы урезать денежное довольствие филеров. По мнению Валерика за такую «работу» полагалось бить морду. Как хотите, а он не терпел халтуры.

Запасной револьвер отлично сохранился в тайнике. Валерик проверил барабан, отлично зная, что барабан полон. Но такая уж была у него привычка: кроме халтуры, он не переносил легкомыслия при подготовке к серьезной акции. Шутовская маска на его лице исчезла. Дурашливая гримаса уступила место сосредоточенности. Преображение было настолько полным, что изменилась конфигурация физиономии: округлое лицо будто сузилось, а подбородок отяжелел. Собственно, револьвер был ни к чему: мараться о филеров он не собирался. На кой? Шум ему был не с руки: бывшие соратники Валерика охотились за ним, как за диким зверем. И неизвестно еще, кого они искали азартней «просветлевшего» чудотворца или его?

Позиций, занятых наблюдателями, недоставало для полного контроля за усадьбой. Оставшейся прорехи хватило, чтобы подобраться к цели невидимым для филеров. А может — шпиков? Тонкости в различиях между отдельными категориями полицейских ищеек его не занимали.

Прижимаясь к стене, он толкнул створку. Окно распахнулось. Дорога внутрь помещения была открытой...

В новом свидании с земляком имелась острая необходимость. Закурдаевские геркулесы выгребли у Валерика все. И он как никогда раньше нуждался в деньгах. Валюта требовалась, чтобы отрубить старые концы, а затем нырнуть на дно — Туда, где его не достанет Служба Профилактики. Куда не дотянутся безжалостные руки Соратника. От матери он знал про жуткую Володину участь. Знал, что опостылевший ему чудотворец снова влип, и, похоже, на этот раз основательно. Валерик был в курсе намерений матери и бывшего участкового, сделавшегося Валерику, в некотором роде, папашей. Он нисколько не возражал против последней материной причуды. Ему только стало чуточку жаль и ее, и погибшего Володю, и этого «фраера» Ростислава. Последний мог легко разбогатеть. Благодаря своему дару. Но Пархомцев происходил из сословия упрямых остолопов, действующих по принципу: и сам не ам, и другим не дам. Однако сейчас Валерик жалел и его. Он сочувствовал даже Пантеле, ведь тому предстояло еще раз тряхнуть мошной.

А Павлу было наплевать на чье-либо сочувствие; его одолевала чесотка. Он кривился. Чесался, не стесняясь «гостя». Он упорно твердил, что ни денег, ни камней у него не имеется.

Ставка на револьвер провалилась. Оружие произвело на хозяина дома слабое впечатление. Павел страдальчески оттолкнул от своей груди револьверный ствол, а потом зачесался с утроенной силой. Чертов павиан! Пришлось дать ему по физиономии. И опять напрасно. Карман Валерика оставался пустым. Самого же его начало мутить от вида запаршивевших Пантелиных рук. Какая-то золотисто-коричневая короста насохла на пальцах, запястьях и левом локте обедневшего земляка.

От нового удара в челюсть Павел взвизгнул. Поднятый им шухер был опасен. Следующий удар восстановил тишину — рукоятка револьвера пришлась точно в затылок хозяина дома. Густобровый красавец сполз на пол.

Денег в доме, действительно, не, оказалось. Стало быть оглушенный не лгал. Если и имелись у него какие камушки, они находились в столь потаенном месте, куда посторонним вход был заказан.

В результате часовых хлопот добыча экспроприатора составила пятерку «зелененьких», найденных на дне супницы, среди фаянсового сервиза на дюжину персон, который красовался на средней полке постперестроечного серванта.

... Быть битым или вновь арестованным Павел не желал. После ухода налетчика он, пошатываясь, выполз за порог.

Соседский «гость» по-прежнему принимал солнечные ванны, периодически прощупывая затертые брюки. К непереносимому зуду в руках и груди добавилась ломота в затылке. «Надо к дерматологу... Дерьмотологу», — поправил он себя, пробуя усмехнуться. Но прежде ему требовалось вооружиться. Там, внизу, этого добра хватает; он оснастится так, что ни одна сволочь начиная с сегодняшнего дня, больше не тронет его пальцем.

По дороге к лазу кладовладелец окончательно рассвирепел. Забыв о мерах предосторожности.

Маскирующий яму щит опустился над его головой. Крышка открытого люка как вчера и позавчера, и на предшествующей неделе торчала вверх ребром. А вот проклятые ступени куда-то задевались.