Костер для сверчка - [121]
Горбатенькому на Хохриково горе наплевать. Уселся липким от валериановой настойки задом на чистую табуретку, остренькое усатое рыльце задрал к потолку и давай наяривать на расческе:
«...И рыдают бабки у околицы,
Не хотят, чтоб был капитализм».
Еще злыдень, повыше первого ростом, гуляет афеней от окна до двери. Дергается на ходу, словно параличный. Навязывает встречным и поперечным ржавые кнопки, которыми Копченый пришпиливает газету на окно. Торгует злыдень по безбожной цене, поштучно, пятак за пару. Интересная прибыль получается: спер ходовой товар, рекламирует в качестве импортного и налога не платит.
Назойливей других — карлик сложной наружности, со странным произношением, напоминающим нечто между жеванием манной каши и причмокиванием. Карлик выдавал себя за чистопородного злыдня, важничал; задирался с кем ни попадя, бодал неуступчивых собратьев, кидался на занемогшего животом Хохрика, доводя обалдевшее животное до зверского исступления. Ближе к вечеру карлик вырвал у кота большую часть усов, сломал левый клык и сделал попытку завязать полосатый хвост двойным морским узлом.
Венцом деяний темпераментного карлика явился укус хозяйской ноги. В момент укуса Копченый решился растоптать хулигана. Однако тот поспешно отскочил в сторону, визжа что-то неудобопереводимое, напоминающее: «Да здравствует влкая ская нация!» От кусачего злыдня наносило псиной и шовинизмом. После его выкриков яснее стали мотивы нападок горбатенького злыдня на кота. А печной «квартирант» окончательно раскрыл глаза Копченому на низменную сущность ядовитого собрата:
— Бесстыдство совести! С учетом того, что общественная совесть есть ядро национального сознания.
Поедая собранные с пола хлебные крошки, чумазый приживала разглагольствовал:
— Направление против отдельно взятой нации направлено против человечества в целом и против каждой конкретной личности. Отсюда антикошачья направленность карлика. При условии, что слабосвязанное кошачье сообщество можно считать... чм-м-м, в некотором роде, нацией...
Незванные гости плодились день ото дня. Вскоре они заселили двор. Наконец пробил час, когда к Копченому приволокся Сосед, держа за шиворот упитанного злыдня, точно нашкодившего щенка.
Сосед-пенсионер криво улыбался, подергивая жухлым личиком и на редкость красочно сквернословил в адрес вяло сучившей лапками добычи…
Пенсионер накрыл злыдня помойным ведром в тот самый момент, когда злыдень, находясь в тесной крысиной компании, поедал свиной корм. Злыдень уплетал чужой рацион за обе щеки. В недолгие паузы между приемами запаренного комбикорма и картофельной мелочи в, мундире травил анекдоты с сексуальным уклоном, слушание которых совсем недавно попахивало строгой мерой социальной зашиты с последующим поражением в правах.
Крысы охотно слушали злыдня. Заглядывали поганцу в рот. Взвизгивали в наиболее пикантных местах. Восторженно стучали жесткими хвостами о деревянный пол. Копченый заподозрил, что и сам сосед, допреж повязать рассказчика, выслушал не менее дюжины анекдотов таясь за углом стайки. Иначе с чего на его впалых щеках блуждали фиолетовые пятна смущения?
Изловив злыдня, пенсионер пошел по его следам, которые привели к домику Копченого. Тут сосед швырнул увесистую добычу прямо на пол, прошептав Копчёному на ухо: «Агитирует, провокатор, за всеобщее равенство и повсеместное строительство социализма... грызунам на потеху».
Понесло пенсионера закоулками. Присел он на табуретку; прямо на разомлевшего уродца. Горбатенький пискнул, вырвался, убежал под кровать...
Лопнуло у Копченого терпение. Объявил общее собрание с обязательной для злыдней явкой, с завлекательной повесткой дня: «О частной собственности». Выкинул аншлаг: «Грабь награбленное!».
Злыдни сбежались дружно. Расселись. Горбатенький пробку от флакончика понюхал, встал в позу:
«Как должно поступать с жрецами Фальшивых свергнутых богов?»
Карлик почуял любимую тему, восторженно затрепетал: «Разить и стрэльять! Стрелить и ризать!»
Он визжал, а сам к Хохрику подбирался. Под пиджаком на груди у него не то перочинный нож, не то увесистая гайка спрятана.
Через поддувало вылез печной затворник. Опух от философского образа жизни. Раздулся. Маститно смотрится, как сказал бы Хохрик, не будь он котом.
Вылез злыдень и начал давить эрудицией:
— Мы выяснили... вопрос заключается в том... предшественники наши оказались преступно-бездеятельными... что поставило наше дальнейшее существование под вопросом... и... — Он перевел дух... вопрос о сопричастности... судить или бить?.. каяться или?..
— Никаких каяться! — зашелся карлик. — Всех рэзать! Робить грязь! Пущать кровянку!!!
Злыдень-афеня выскочил вперед, из его карманов посыпались медяки.
— Господа, мы никак не можем осознать того, что наши предшественники осознать не могли. Я согласен с принципом сопричастности. Но не во имя дальнейшего, кровопролития, а в предупреждение. Дабы было неповадно потомкам... Не мочно тяжелую наследственность поменять на крупное наследство. Мочно, лишь предотвратить дальнейшую пагубу...
Карлик выхватил из-за пазухи бритву, полосанул афеню по шее, во все стороны метнулись брызги крови. Часть их попала Копченому в лицо.
Любовь к бывшей жене превратила Лёшу в неудачника и алкоголика. Но космос даёт ему шанс измениться и сделать маленький шаг в сторону новой интересной жизни.
Фантастическая повесть о 3-х пересекающихся мирах. Основное действие разворачивается в 80-х годах двадцатого столетия, 2010-х 21 века и в недалеком будущем. Содержит нецензурную брань.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Четвертый текст из цикла «Будущее». «Вот-вот наступит счастье» является продолжением романа «Наивный наблюдатель». Зимин принимает участие в эксперименте с ложной памятью. Он попадает в странный город, где запрещены занятия наукой. Населению обещают практическое бессмертие. Не всем это нравится. Зимин привык относиться к любым абсурдным обещаниям с иронией. Но вдруг становится сторонником нового эволюционного скачка. Более того, получает важный пост в организации, напоминающей по функциям инквизицию.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.