Костер для сверчка - [113]
Эх! Кабы на том все кончилось. Ведь чуяло у Павла сердце — не будет от переезда толку. Уже оттого не лежала душа, что родом отсюда был Ростислав — первый Светланин муж. Убегая от одного худа, набежишь на кучу лиха. Так оно и получилось...
Где-то через неделю тесть украсил калитку орденами и медалями. За любую из его медалей коллекционеры могли предложить пачку червонцев. Тесть же, пользуясь кратковременным отсутствием дочери и зятя, поприбивал почетные знаки к калитке, а к вечеру помер. Уже после смерти он подложил безутешным родственникам самую большую «свинью»...
Накопленный им более чем за полвека капитал оказался упакованным в промазученные наволочки, лежавшие на постели вместо подушек.
Подушек «с начинкой» отыскалось пять штук. Судя по степени загрязненности каждой из них, старик, спал на всех пяти подушках сразу.
Павел распарывал наглухо зашитые наволочки под присмотром дышавшей ему в ухо Светланы, а из наволочек сыпались и сыпались деньги. Вскоре на кровати образовалась метровой высоты груда банкнот. Здесь были: государственные казначейские билеты выпуска 1947 года достоинством в пять, десять и сто рублей; пореформенные «трешки» и «двадцатипятирублевки», отпечатанные после января 1961 года; «пятисотки» и «стотысячники» постперестроечного периода; боны и билеты однодневных коммерческих банков; платежные обязательства и сертификаты временных государственных образований номиналом в двадцать пять тысяч и миллионы рублей... Здесь было все. На глаза Павла попались ассигнации Бийского земельного банка, просуществовавшего в общей сложности четыре дня и растворившегося в воздухе на пятый, вместе с уставным капиталом в полтора триллиона «кремлевок». Единственное, чего не было в тестевых наволочках — конвертируемой валюты, имеющей хождение в настоящее время. Похоже, Светланин отец не признавал денежных реформ. Он год за годом набивал в подушки все новые и новые ценные бумаги, поверх уже обесценившихся. Таким образом, коночный капитал покойного на момент обнаружения «подушечного» клада равнялся нулю...
Павел проклял и предал забвению тестя. Но сейчас, когда сделанная им самим находка могла обернуться сокровищем, «подушечная» лихорадка вновь загуляла в его крови.
Руки Павла тряслись. Дважды отвертка ускользала от пальцев и оба раза он долго шарил по полу, прежде чем нашел ее.
Отвертка продолжала «плясать» и в яме. Он тыкал ей, попадая мимо углубления.
Песка оставалось на четверть, когда дело опять застопорилось. Он залез в образовавшуюся дыру пальцами. Поскреб, ухватил большим и указательным пальцами щепотку твердых крупинок... Трудную операцию пришлось повторить. Внезапно сильная боль пронизала руку. Показалось, будто кожи коснулись оголенные жилы высоковольтного кабеля.
Павел вскрикнул, откинулся назад.
Электрического ожога не оказалось. Правда, закровила ранка от сорванной заусеницы, но с этим можно было мириться. Землекоп хотел подняться с колен, как тут же остолбенел: выпуклая часть металлического листа рывками поднималась вверх, раздвигая более чем метровую толщу грунта... Целый пласт земли обрушился на Павла.
— Держи-и-и!!! Уплывает! Держи подобру, черт Копченый!
Крупная, с локоть, травянка изогнулась упругим телом, просверкнула серебром над неводом — посреди затона брызнула…
— Тьфу! Ушла... Прижимай низ, прижимай...
Дюжина острорылых, отливающих зеленью рыб сидела в ячеях...
Обирая невод, Володя продолжал кипеть:
— Задохлик косорукий! Трудно было низ придержать?
Темнолицый, редкозубый, сморщенный, как печеное яблоко, —Копченый добродушно скалился, показывая синюшные десны,
— Ну черт и черт! Чебак снулый. Спустить бы тебя башкой в яму...
— Не вяжись к Копченому. Ишь, холерик, нашел крайнего. Что сам-то губами шлепал? — крепко сбитый Потомок игриво пошлепал Копченого по костистой спине. — Он у нас ничего... Он еще пригодится. Так ведь, чудо природы?
Старший среди рыбаков перестал изучать собственные мохнатые от смоляного волоса ноги, отряхнул закатанные до колен штанины, пытливо воззрился на спорщиков.
Не замечая этого, Потомок продолжал:
— А кого-чего... Расскажи-ка нам, Копченый, про первую любовь. Как там у тебя? Ты вообще-то по всем видам — ходок! Наверно, и сейчас...
— Цхэ-э-э, — дал знать о себе горбоносый рыбак.
Смутившийся Потомок заюлил:
— А что я, Отец? Я просто так. Поинтересовался. Лично мне... ба... Все равно мне.
Глаза горбоносого сделались жесткими; потемнели.
Пугаясь их, Копченый отодвинулся к Володе, а тот и сам оробел.
И чего они пристали? Он не сделал им плохого. Честно разобраться: щучка ушла не по его вине. А с любовью... Копченый расплылся в жалкой улыбке. С любовью что-то было. Когда-то.
...Он поперхнулся крепким чаем. Выкатил глаза. Смех лохматой метлой забегал по зимовью. Мирза валенок, кожей туго «обсоюзненный», уронил, скривил гладкое лицо, пряча улыбку. Рыжий, дурачась, покатился по нарам в дальний стылый угол. На его заголившейся смуглой спине пестрела нескромная живопись.
— Во отломил, стиляга... — Чешет, забодай его!..
Бригадир оторвал голову от сложенного подушкой ватника, пихнул Рыжего коленом и обалдело уставился на хохочущих:
Любовь к бывшей жене превратила Лёшу в неудачника и алкоголика. Но космос даёт ему шанс измениться и сделать маленький шаг в сторону новой интересной жизни.
Фантастическая повесть о 3-х пересекающихся мирах. Основное действие разворачивается в 80-х годах двадцатого столетия, 2010-х 21 века и в недалеком будущем. Содержит нецензурную брань.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Четвертый текст из цикла «Будущее». «Вот-вот наступит счастье» является продолжением романа «Наивный наблюдатель». Зимин принимает участие в эксперименте с ложной памятью. Он попадает в странный город, где запрещены занятия наукой. Населению обещают практическое бессмертие. Не всем это нравится. Зимин привык относиться к любым абсурдным обещаниям с иронией. Но вдруг становится сторонником нового эволюционного скачка. Более того, получает важный пост в организации, напоминающей по функциям инквизицию.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.