Костер для сверчка - [106]

С вечеринки они расходились поодиночке. А спустя час у квартиры ее друга, как показывали очевидцы, собралась толпа...

«Осужденный» потомок Велеса пролежал на бетонном полу подъезда до утра. Проводили его без нее. Она не боялась скомпрометировать себя, и не знала за собой вины, ее отговорил участковый врач жениха: внешность «осужденного» пострадала и деликатный медик не ручался за выдержку близкой покойника. Он долго объяснял ей неуместность участия в похоронах, а когда последовал безвольный кивок, означающий согласие, он вынул из-под халата и сунул ей в руки что-то холодящее пальцы. «Он умер с этой штукой в спине». Потом врач вздохнул, заскрипел подошвами ботинок по лестнице, оставив в распоряжении Длинноногой обоюдоострый клинок с резной рукояткой из кости.

Накидка Шиша распахнулась от рывка. За поясом торчало невиданное рубило, лезвие которого вспыхивало синевой.

— Духи желтой болезни малы; они разносятся ветром, они не тонут в воде. Шиш посоветуется с Духом племени о том, как избежать опасности.

Уголками глаз он проверил реакцию толпы. Люди смолкли, затаив дыхание. А Шиш повернулся лицом к бесформенной груде, что совсем недавно называлось Ракушкой. Слабый сиреневый луч протянулся от охотника к останкам.

Желто-бурый прах прекратил шевеление. Внезапно охотника стошнило. Он сглотнул, подавляя спазм, и расслабился, чтобы спустя секунду обратиться к племени, презрев попытки оживить Ракушку: .

— Нам следует уйти за горы. Так повелел мне дух. И я, послушный его воле, говорю вам — собирайтесь! — Кремневые желваки вздулись по краям его скул.

«О-о-о», — застонали женщины. Дети прижались к матерям. Даже «желтая» хворь казалась нестрашной перед лицом враждебного пространства, находящегося по ту сторону гор. Ох, горько покидать обжитые лес и пещеру, бросая кучу нужных вещей.

Тонкое Дерево смотрел, на Шиша. Голова юноши противилась откровениям охотника.

— Духи служат людям, а не наоборот. Злой дух или добрый, он может быть сильнее Тонкого Дерева, но Тонкое Дерево выше всякого духа.

Широко раскрыв рот, охотники и женщины глядели то на юношу, то на Шиша. Смельчак обреченно добавил:

— Для Шиша не существует, запретов. Он плюет на обычаи племени. Еще до убийства Ракушки он хотел убить Треснутое Копыто...

— Что-о-о?! — ошарашенный вождь потянулся за оружием. Однако дубины не было рядом, а концы сломанное копья виднелись среди праха молодой женщины, над которым кружились зеленые мухи, непонятным образом избегая посадки на привлекшие их останки.

— Вот чем Шиш изрезал ремень у провала, палец Тонкого Дерева указал на блестящее рубило. — Шиш прятал оружие в лесу, но я нашел его. Я видел кровь охотника на листве, под кустом, где он зарыл рубило. Вон ранка на руке Шиша!

Он горько усмехнулся:

— Тонкое Дерево верил убийце. Теперь я не верю ему. Однажды поднявший оружие на собрата станет убивать и дальше. Так говорил Сим.

Настроение людей быстро менялось. Затылком, спиной охотник ощущал возрастающую неприязнь. Отрицать сказанное Тонким Деревом было глупо: всех заворожил блеск чудесного рубила — главной улики. Хорошо бы отвлечь, сбить с толку горластых: охотников, изменив тем самым ситуацию в свою пользу. Косолапого валит не тот, у кого больше силы, и не тот, кто первым кидает копье. Могучего, зверя одолевает знающий куда нанести удар.

Пока он собирался с мыслями, Длинноногая отделилась от толпы и пошла через площадку. Двигалась она решительно, с таким видом, будто направлялась по важному делу. Он окликнул ее не вдруг, а лишь когда ее стройная фигура достигла тропинки, убегающей в лес.

Уже второй раз за этот несчастный день ему выказывают неповиновение. Окрик подстегнул пришелицу, она ускорила шаг.

Похожий на бегство уход Длинноногой возмутил вождя. Ее уход был подозрителен хотя бы тем, что уходила она с пустыми руками, не захватив корзины, без которой любой женщине нечего делать в лесу. Выходит, Длинноногая не собиралась туда заранее, а решилась в самый последний момент, далеко не подходящий для каких-либо отлучек.

И опять врожденное добродушие изменило ему. Подобные женские фокусы могли разозлить кого угодно. Бешеный рык пролетел над площадкой: «Гр-р-р!» И следом:

— Стоять! Назад! Я кому говорю!

Пришелица встала. Оборотилась. В продолговатых кошачьих зрачках отразились стоящие напротив люди. Она смотрела на них так, словно это были не они, а стая галок, надоедливых и гомонливых.

— Ну? — в сухом вопросе чувствовался вызов, — Что вождю надобно от меня?

Между ними лежала гладкая земля — каких-нибудь двадцать-тридцать шагов. Гладкая земля, на ней — немного травы да холмик бурлящей пыли на том месте, где испустила дух Ракушка. Глинистого цвета пыль расплескалась среди жестких пучков подорожника, и чудилось, что былинки содрогаются без ветра.

— Мясо темными рожками посыпала я... Ну да, мясо, которым отравился Длинноногий, от которого едва не скончался Тонкое Дерево.

Юноша ойкнул. В знак великого удивления шлепнул себя ладонью по губам Шиш.

— Но… — почему?

Улыбка пришелицы была лишней на ее построжавшем лице.

— Мне не известно, каким образом обнаруженное Деревом рубило попало под куст. Но я знаю, чье оно. Это оружие Длинноногих. Оно принадлежало Пятнистому. Мы называли такое рубило ножом. У Пятнистого его украла... я. А потом... Потом оно исчезло. Хотя я надежно спрятала его... — Вздохнула. — Впрочем, вождя интересует кое-что другое. Не так ли? Его интересуют темные рожки.