Коста Брава - [4]
Я бросил взгляд на кровать. Мальчик лежал, распластавшись. Одна рука свешивается с кровати, голова чуть наклонена вправо, спокойное дыхание. Хуан Хосе дремал. Как долго он не спал до этого? Что в нем происходит? Здесь он не был в безопасности. Его отца убили по политическим мотивам и мальчик испытывал страх. Страх перед чем? Какая ему уготовлена судьба? Отправят ли его в лагерь для политзаключенных, чего он крайне опасался? Или же…
Он хотел бежать во Францию, чтобы укрыться там у своего дядюшки в Перпиньяне. Такова была последняя воля отца.
Я подсчитывал шансы. Как пересечь ему границу? В нынешних условиях, это привело бы к провалу. Несомненно были и другие возможности. Но какие? Я принялся изучать сложившуюся проблему: разве я не пообещал ему помочь? Но как?
Шум, донесшийся с улицы оторвал меня от размышлений. Через щели между жалюзи я увидел на улице кричащих людей. Куда-то уводили двух мужчин среднего возраста. Очень жалостное зрелище. Эта братоубийственная война была беспощадной. Несмотря на уличный гвалт, Хуан Хосе не проснулся. Что-то ангельское было на его благородном лице. Наверное, он был славным парнем.
В дверь постучали. В коридоре слышались приглушенные голоса. Я открыл не без колебания…
«Ваши документы, товарищ».
Мой венесуэльский паспорт пошел по рукам. Наконец, нашли кого-то, кто смог прочитать.
«Extranjer,[10] из Венесуэллы!.. Это хорошая страна!»
Больше вопросов не было и люди направились к следующей двери.
Я закрыл за ними дверь. Хуан Хосе уже проснулся, на его лбу блестели капельки пота, которые стекали на наволочку.
«Сеньор, — спросил он с беспокойствием, — они снова пришли! Они меня искали?»
«Нет, не бойся, обычная проверка документов». И, сделав небольшую паузу, я добавил: «Не называй меня больше Сеньор. Друзья зовут меня Сантьяго».
Он протянул мне руку и поблагодарил.
«Я благодарю Провидение, что встретил тебя, — произнес он взволнованным голосом. — Дружба-самая чудесная на свете вещь. Она помогает нам преодолеть препятствия и жизненные трудности. До сегодняшнего дня я никогда не отдавал себе в этом отчет. Ты едва меня знаешь, но делаешь очень много. Возле тебя я чувствую себя в полной безопасности. Вопреки всем моим несчастьям, несмотря на революцию, я проживаю счастливые и необычайные моменты своей жизни».
Я не смог бы сказать лучше. Он говорил, как мужчина, доказывая тем самым зрелость мысли.
«Послушай, Хуанито. Пока ты спал я размышлял о том, как бы тебя вытащить отсюда. Я еще колеблюсь, поэтому стоит, чтобы мы обсудили это вместе. У меня есть моторная лодка, причаленная в Коста Браве, на севере страны. Благодаря иностранным номерам на моем автомобиле, мы могли бы туда отправиться и дальше попробовать переправиться по морю во Францию. Естественно, из-за войны это будет не так легко, но стоит попытаться. Разумеется, стоит подумать о заправке горючем, о бензине, но это не должно вызвать много проблем».
Он прервал меня:
«Eres un buen amigo[11] — и я не хочу, чтобы из-за меня ты подвергался такому риску. Да, ты иностранец, но если тебя вдруг схватят, тебе сильно не поздоровится. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось».
Он встал с кровати и посмотрел на меня доверчивым взглядом. Его глаза сияли каким-то особым блеском. Я же был словно не в своей тарелке и чувствовал себя забавно. Несмотря на переживаемую нами трагедию, я испытывал прилив счастья. Кто же он был, этот молодой юноша, разговаривающий со мной на таком «взрослом» языке? Рядом с ним я чувствовал себя маленькой пташкой и незначительным человечком.
«У меня нет выбора, Хуанито. Во имя нашей дружбы я не могу решиться оставить тебя на произвол судьбы. Иначе говоря, я никогда себе этого не прощу. Я должен тебе помочь. Все будет в порядке…»
В дверь снова постучали. Это был официант. Оставаясь на пороге, он спросил, как себя чувствовал маленький сеньор. Принесли кофе.
События разворачивались быстро. Я спустился и уселся за столик в небольшом холле около входа, чтобы выпить немного содовой. Было около шести часов пополудни и с улицы все еще проникала жара. При входе висели перламутровые шторы, на которых был нарисован морской пейзаж: рыбацкий корабль с парусом. Полихромный узор выделялся на синеватом фоне. Собственно говоря, это не являлось произведением искусства, но тем не менее, пейзаж добавлял немного разнообразия и именно поэтому его нарисовали. Вошла девушка, несущая камышовую корзину, наполненную дынями и арбузами. Когда она проходила, жемчужинки на шторах весело зазвенели. Она прошла мимо меня, быстро отводя взгляд, как этого требует местная традиция, и не теряя своей элегантности исчезла на кухне, войдя через служебную дверь. Через какое-то время она оттуда вышла, оставаясь такой же очаровательной и выбежала на улицу, снова заставляя звенеть жемчужинки на шторах.
На столе лежала утренняя газета. В ней была всего лишь одна страница, на которой крупным заголовком рассказывалось об успехах солдат на фронте. Я принялся ее читать, чтобы быть в курсе последних событий. Восстание переросло в гражданскую войну и будущее предвещало быть мрачным. Бедная страна! Будучи венесуэльцем, я испытывал сострадание к государству, бывшему когда-то родной матерью южноамериканских государств.
