Косовский одуванчик - [30]

– Он вправду так сказал?

– Да, и на следующий день я оказалась без работы, на лугу, с овцами.

– Не могу поверить, что генерал Кларк так поступил. Знаю, что он любит все красивое, он и сам занимается литературой, ты могла только вдохновить его.

– Ну, теперь ты тоже вдохновился, так что можешь меня по боку.

– Мария, генерал Кларк, правда, так сказал?

– Джон, – говорю, – я вру, потому что это стоящий материал для твоей работы. Не бывает романа без помощи демона, так Жид говорил.

«Ети твою мать американскую, думаю, сейчас ты увидишь, как мы развлекаться умеем». Но Джона мое заявление не смутило. Он смотрел на меня по-сербски – с улыбкой на устах и в глазах, и кудри его, падая на чело, тоже улыбались.

Чтобы успокоиться, быстро говорю:

– Джон, я есть хочу.

Джон показал на стол: семейство харчей ожидало меня. Все было расставлено как когда-то в моем доме: дымился суп, краснели помидоры, белел творог, черный хлеб, зеленый салат, пестрое жаркое. Это меня растрогало, и я вздрогнула, когда Джон опустил мне руку на плечо.

– Мария, тебе что-то не нравится?

– Джон, у нас не принято врать во время обеда. Когда-то точно так мы обедали в моей семье: суп, сыр, жаркое.

– О'кей, – говорит Джон, – побеседуем после обеда.

– Нет, – говорю, – сначала я сожру ложь, из-за которой я здесь оказалась, и если тебя не стошнит, продолжим обед и беседу.

– Все, что скажешь, останется между нами.

– Сержант Джон, я здесь для того, чтобы уговорить тебя помочь мне. В одном доме ждет меня капитан Гарольд, он прячется от полиции, мы договорились перебросить его в Сербию.

– Ты пойдешь с ним?

– Я обещала.

– Любишь его?

– Не знаю… Мы подходим друг другу. Я узнала: капитан Гарольд женат, жена, сын Оливер восьми лет.

– И это не мешает тебе помогать ему бежать в Сербию?

– Да, но он хочет, чтобы я бежала с ним… До конца жизни.

И тут Джон рассмеялся, как будто попал в ногу с нашим сербским смехом, и говорит:

– Я вам помогу сделать первые шаги!

– Сама не знаю, хочу ли я теперь этого.

– Почему?

– Ну, отчасти из-за твоей внешности, в большей степени из-за твоей кассеты с Мей-лером и тем, другим, к тому же и Джон Рид, а теперь ты еще обещаешь помочь мне перебросить капитана в Сербию…

– Я готов сделать это ради тебя, но в большей степени ради романа, который сейчас пишется куда как лучше, чем сразу после высадки в Косове.

– Ладно, не надо провожать меня до самой границы, ты мне нужен только для того, чтобы заставить Скендера. Я буду тобой козырять, а он и без того позарился на маленький домик с палисадником. Там его ждет капитан Гарольд с дамским револьвером, который заставит Скендера отвезти нас к границе.

– Ой как страшно! – рассмеялся Джон.

– Нечего бояться, мы со Скендером договоримся в его кафане, и ты после этого – гуд бай!

– Да нет, я другого боюсь.

– Говори.

– Я должен увидеть тебя в Сербии.

– И как ты это себе представляешь?

– Если ты не обвенчаешься с капитаном…

– Я обвенчаю его с Сербией, потому что он, как и Мейлер, считает, что это грязная война.

– Я еще одну штуку сделаю. Попрошу генерала Кларка съездить в Сербию.

– Не смешно, – говорю, – все ждут, когда НАТО вступит в Сербию. Впрочем, это и было условием НАТО: войска входят в Сербию, и бомбардировки прекращаются.

– А теперь всерьез, – говорит Джон. – Я уверен, что мы увидимся в Сербии.

– Я буду ждать тебя, только не с войсками НАТО.

– Может, Сербия сама позовет меня, если прочитает то, что я напишу о твоей стране здесь, в Косове!

– Не думаю, что ты напишешь лучше Рида.

– Хорошо. Вот тебе моя правда, на столе. Ешь.

– Расхотелось.

– Шампанского? – спросил Джон.

– До или после кровати? – схохмила я.

– Мария, кровати не будет, пока ты не разберешься в своих отношениях с капитаном.

– Он узнает всю правду, когда мы перейдем границу.

– Сейчас наша граница – «может, увидимся в кровати»!

– Я люблю тебя, – озорно сказала я.

– Я не люблю тебя, – говорит Джон, – я тебя только обожаю.

– Ты прав, и, как сказал один крестьянин по фамилии Пруст, – «всякий выбор в любви ошибочен».

– Если эта любовь не начинается в Белграде.

– Если в Белград не входит генерал Кларк.

– Тогда я приеду сам. С новой книгой про тебя и про Косово.

Я ела и, рассматривая красную морковку, раздумывала: как ее лучше съесть – сырую или вареную? Я сама была как морковка. Как бы выскочить из этой кастрюльки с жизнью? Единственное, что я еще могла чувствовать – голод. Говорят, после чувства голода второе место среди человеческих потребностей занимает секс, но я не чувствовала ни малейшего желания броситься в объятия Джона.

– Шампанское? – спросил Джон.

– Да, спасибо.

Джон аккуратно, глядя на меня, взял бутылку, и я подумала: сейчас он начнет рассказывать, как мне поступить, если он после обеда и шампанского предложит мне остаться в палатке, а он будет изображать Милоша Обилича. Я же – разрубленного турецкого султана.

– Я с трудом научился открывать шампанское, – начал Джон. – Знаешь этот обычай – резко вынимать пробку, чтобы шампанское струей хлынуло из горлышка? Нет, моя дорогая Мария, нельзя стрелять пробкой, как бы это ни было приятно. Вино выливается, пузырьки пропадают. Потому, чтобы правильно открыть шампанское, следует аккуратно удалить с пробки проволоку…