Косовский одуванчик - [17]
Господин Ашкенази с сомнением посмотрел на меня и, не произнеся ни слова, быстро удалился.
Я соврала господину Ашкенази, соврала, что Слободан Пилишер в Приштине. Я не видела Слободана с начала бомбардировок. Если бы этот кретин Гарольд не сбежал, я хоть что-нибудь да сделала бы. А теперь осталась мне лишь кухня в «Баре Кукри» да, возможно, подлизывание к майору Шустеру. Немец майор Шустер мог бы помочь господину Ашке-нази, у него есть исторический стимул для этого. Если господин Ашкенази живым доберется до дома Слободана Пилишера…
Перед «Баром Кукри» меня расстреляла ТВ камера. За камерой стояла женщина, с которой я познакомилась во время бомбардировок. Мы в гуманитарной организации «Кер» звали ее Canada Press. Это была средних лет женщина, облазившая все горячие точки мира, женщина с лицом, ежедневно загорающим на ветру; точно такое лицо оказалось у Ванессы Рейдгрев, боровшейся за права мусульман в Сараево и мечтавшей – что для нее и исполнили – сыграть Чехова под сараевской мечетью.
– Мария, иди прямо на камеру, чтобы перекрыть мне кадр, – крикнула мне Canada Press.
– Чао, Canada! – откликнулась я.
– Что там вчера вечером случилось?
– Opening Night, – сказала я.
– Да ладно, Мария, не ври. Ты можешь рассказать мне на камеру, что вчера там сказанул английский капитан Гарольд Кин?
– Спроси его самого.
– Я тебя спрашиваю, ты ведь знаешь, что я на твоей стороне.
– Ты – да, но ведь не Canada же.
– Но я независимый репортер!
– Я сама завишу от майора Шустера, так что спроси его, у меня нет права комментировать, мое дело – переводить.
– А как ты перевела капитана Гарольда от бара до отеля?
– Если бы ты была на Opening Nights, то получила бы более точную информацию.
– Я в Приштину только утром приехала, была в одном селе у Призрена. Что ты делала с капитаном Гарольдом?
– Всю ночь трахались.
– Это я публиковать не буду.
– Правильно, а то бы в лужу села. Я пошутила.
– Один раз это уже случилось, весь мир моя лажа обошла.
– Ну и про что ты соврала?
– В том селе, у Призрена… Я вчера нашла девочку, про которую передала на весь мир, что ее сербы убили. Она живая…
– Ты засняла это?
– Я тебе покажу. В баре есть видео?
– Десять телевизоров с видеоиграми.
– Я тебя умоляю, расскажи, что здесь вчера случилось, только об этом в командовании КФОРа и говорят.
– Ладно, пойдем в бар, может, Рекс это лучше видел и правильно понял.
– Кто это такой?
– Шеф-повар в «Баре Кукри».
– Не еби мне мозги, Мария!
– Сколько мое заявление стоит?
– Ничего не смогу заплатить, пока мой рассказ о капитане и свидетелях не запустят в эфир. А ты – свидетель.
– В таком случае мое заявление ничего не будет стоить, ведь я сербка. Вчера в баре было куда как больше правильных свидетелей, начиная от рядового до майора и генерала.
– Может, ты и права. Хорошо, пошли в бар – я жажду истины и пива!
– А я тебе завтрак приготовлю.
– С чего это вдруг?
– Я теперь на кухне работаю – больше я не переводчица.
– Что ты в кухне понимаешь?
– Кулинария лечит меня от стресса.
– А как мне спастись от этой моей камеры?
– Ищи истину!
– Так ты не хочешь рассказать мне правду о вчерашнем вечере. Зачем ты скрываешь эту самую истину?
– У меня для тебя есть правда получше. Может иметь последствия!
– Говори.
И я рассказала Canada Press о встрече с господином Ашкенази. Canada Press разочарованно отозвалась:
– Это больше неактуально. Я ей на это:
– Теперь я точно знаю, что ничего тебе не расскажу о вчерашнем. Потому что это было вчера, а сегодня уже неактуально.
– Опять мне мозги засираешь.
– Конечно, – призналась я, – но завтраком я тебя все равно накормлю, а ты пока поищи пиво.
Мы вошли в бар. Canada Press остановилась и вздохнула:
– Ого, настоящий американский бар! Здесь хорошо, и света для камеры хватает. У меня идея – сделаю сюжет про бар! Иди, Мария, я тебя пивом угощу.
– Виски, – потребовала я.
– Со льдом? – спросила Canada Press.
– Виски, – ответила я гордо, – виски со льдом не пьют!
– Пиво! – попросила Canada Press.
От стены, на которой расцветала клумба самых разных флагов, оторвалась официантка. Она переглянулась с Canada Press.
– Раймонда, это ты? – воскликнула Canada Press.
– Чао, Canada Press!
– Что же ты меня подвела, Раймонда?
– Что пить будем? – замешкалась Раймонда.
– Нет, подожди, что же ты мне соврала?
– Ты уже так долго в Косове, Canada Press, но так ничего и не поняла!
– Поняла, поняла, и ты мне в камеру заявила, что сербы убили твою восьмилетнюю сестру.
– Я солгала тебе от имени тысяч албанских матерей, потерявших детей, и никто об этом не писал и не снимал для телевизора!
– Мой репортаж о твоей убитой сестре показали по всему миру. И твое заявление с «калашниковым» на плече, когда ты представилась бойцом УЧК!
Раймонда со смехом спросила – она говорила по-английски с американским акцентом:
– Ты можешь продать мне эту кассету?
– Я могу показать тебе кадры с твоей сестренкой, про которую ты говорила, что ее сербы убили, и заявление твоих родителей. Принеси нам пива, мне и Марии, а потом я отошлю мою и твою ложь…
– А может, еще до того кое-кто объявит, что Canada Press сегодня днем, или, самое позднее, вечером, убита сербами?
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.