Косово 99 - [25]

Были ещё так называемые «спецназовские» пайки с содержимым которых в первый и последний раз я познакомился в Чечне. Этот ИРП представлял собой пластиковую коробочку в которой нашли своё место самые удивительные и невероятные для нашей армии продукты. Баночка перловой каши успешно соседствовала с томатным соусом, брикетом сухой манной каши (очень вкусной, в отличие от своего горохового аналога), мягким казинаком и даже настоящим М-н-Мсом. Как и в любом пайке там были салфетки, спички, ну и всё остальное. Обеспечение питанием, равно как и всем остальным, частей спецназа было поставлено намного лучше чем обеспечение других родов войск. Приведу простой пример из собственной жизненной практики. В первый день после перевода из мотострелковой части в подразделение спецназа ВДВ я вместе со всеми отправился на обед. Придя в столовую я поинтересовался у ребят: «Какой сегодня праздник?». Меня сперва не поняли, а когда я пояснил, что если обед праздничный то и соответственно должен быть какой-то праздник парни засмеялись и сказали что тут так кормят всегда. То, что для них уже стало обыденностью меня тогда удивило своим изобилием и чистотой. Мне было с чем сравнивать.

На пути в Косово нам выдавали пайки с коричневым верхом и слегка перекусив содержимым этих ИРП и просвежившись ненавистной «Витинкой» мы двинулись дальше. Было очень жарко и поэтому хотелось не есть, а только пить. Жару усугублял тот факт, что внутри БТРа нас набилось «как сельди в бочке», а ещё оружие и вещи. Такая загруженность машины помимо неудобства представляла ещё одну весьма существенную проблему. Рабочее место пулемётчика БТР-80 представляет из себя жёсткозакреплённое подвешенное под башней сиденье. При вращении башни оно вращается вместе с ней на небольшом расстоянии от пола. Это не очень удачное решение инженеров-проектировщиков, гораздо лучше было бы если сиденье подвешивалось на свободно качающихся и регулируемых по длине ремнях, как это сделано на американских «Хаммерах».

Главная проблема заключается в том, что при нахождении под башней людей и вещей вращение башни становится невозможным по причине того, что сиденье чем-либо блокируется. Эта проблема решается просто и кардинально: сиденье снимается и убирается «куда подальше». В таком положении стрельба ведётся стоя на коленях — не слишком удобно, зато ничего не мешает. Способ ведения огня «с колен» сокращает время необходимое для перезаряжания оружия поскольку не тратятся драгоценные в боевой обстановке секунды на то, чтобы покинуть сиденье, а затем вернуться обратно (особенно не удобно это делать будучи одетым в зимний бушлат и «броник»).

На полу БТРа есть маленькие скобы неизвестно для чего предназначенные. Я видел за свою жизнь десятки БТРов, как старых так и новых, но ни разу не наблюдал чтобы к этим скобам что-либо крепилось. Скобы эти существенно выступают над поверхностью пола и поэтому когда в спешке наступаешь на них коленом бывает весьма больно. Каждый пулемётчик старался положить на пол своей машины что-либо мягкое и плотное. На момент выдвижения в Косово ничего подходящего у меня под рукой не было, но уже в первые дни нахождения там нам с Серёгой удалось разжиться матами от сербских армейских кроватей. Сиденье я демонтировал заранее и поэтому теснота не снижала боеспособности нашего БТРа, а что касается связанных с теснотой неудобств то это нас не беспокоило вовсе — мы были привычны и к более плохим условиям.

За время своей службы мы давно привыкли к плотному размещению личного состава на очень ограниченном пространстве. По поводу моего отношения к постоянному нахождению людей в ограниченном пространстве уместно будет сказать следующее. Не раз и не два я слышал утверждение о том, что плохо быть одиноким и никому ненужным. Когда я слышал это пафосное утверждение от печально умничающих на тему одиночества людей то зачастую мне становилось смешно — я рассуждал по-иному. В жизни есть такие моменты когда быть одиноким и никому ненужным это просто прекрасно. Когда после двух с половиной лет службы в армии будучи в длительном отпуске и оказавшись дома я не верил своему счастью относительно того, что можно просто побыть одному сколько заблагорассудиться и при этом быть абсолютно никому ни зачем не нужным. Дело в том, что пребывая в армейских условиях человек постоянно находится среди других людей — мы ели, пили, спали, работали, отдыхали, занимались спортом, развлекались, гадили, мылись, умывались, стирались и вообще всё делали среди других людей. Так было всё время, день ото дня, днём и ночью, утром и вечером, летом и зимой, в жару и в холод, в снег и в дождь, под солнцем и в темноте, короче всегда. В таком распорядке нет ничего плохого, но до чего же это всё надоедало. И вот когда придя домой я мог просто провалятся на кровати целый день в тишине, не видя при этом ни одного человеческого лица, я испытывал ни с чем не сравнимое блаженство. Я просто млел от осознания того, что сегодня я не буду никому ни зачем нужен, что мой покой никто не побеспокоит и я не видя людей, ни плохих ни хороших, ни близких ни чужих, смогу просто побыть в своей комнате. Мне не нужны были в такие моменты даже женщины по общению с которыми за армейские дни я весьма истосковался, мне просто было хорошо оттого, что я один.