После обеда, пока команда «Мусорщика» собирала в космосе мусор, я шила себе одежду, вернее сказать, перешивала.
В складских отсеках пиратского корабля было много самой разной одежды, в основном мужской, но встречалась и женская одежда. Иногда я узнавала известные логотипы на бирках.
Я сшила трое брюк, пару курток, несколько футболок с длинными рукавами и пару рубашек. На складе, я нашла нижнее бельё и пару мягких тапочек на утолщенной подошве.
Моя одежда хоть и не напоминала мой рабочий комбинезон ни цветом, ни покроем, но всё равно сидела на мне свободно и скрывала мою фигуру.
Фигура у меня не женственная. Грудь не большая, попа не особо круглая, ноги ровные. Фигура пропорциональная, но худощавая. Мясо на мне нарастало медленно. Я была маленькая и худая, фигурой, походила на подростка.
От комбинезонов я избавилась, начала носить перешитые мной вещи, но не думаю, что пираты могли под ними что-то разглядеть.
Первое время за обедами, меня пытались рассматривать и обсуждать, но потом привыкли. Теперь катарийцы только иногда поглядывали на меня, но жгучего интереса я уже не вызывала.
За столом, я не участвовала в разговорах, если ко мне обращались. Но и тогда я, отвечала на вопросы, кратко. К разговорам я не прислушивалась, мне было не интересно.
Доктор выловил меня в коридоре, на второй день и вручил мне витамины. Витамины, я принимала, а вот фрукты не ела. Я вообще их никогда не ела. В приюте фрукты не давали, экономили. Давали только витамины и специальные пищевые добавки для баланса питания. Я не знала, можно ли мне есть фрукты и не вызовут ли они, у меня аллергическую реакцию. Я не ходила и не просила, я старалась появляться в столовой 3 раза в день, только для приема пищи.
Вечером после ужина я принимала душ и ложилась спать. Мне казалось, что я впала в спячку, как медведь зимой. Наверное, это была реакция организма на стресс.
Пролетели дни, отведенные мне, для обучения нового экипажа «Мусорщика».
«Мусорщик» поплыл выполнять своё задание, а мне предстояло, выйди на новую работу. Обязанности мои были расписаны, только сумму гонорара мне никто не озвучил.
— Алика будут ли у тебя просьбы или пожеланий, может тебе, не понятны обязанности — спросил меня Тарин, за обедом.
— Нет — одним словом, на все вопросы, ответила я.
Мне с каждым днём все больше не нравились его взгляды. Очень раздражали, его постоянные попытки поговорить со мной, расспросить о моем прошлом.
По их понятиям, я должна быть им благодарна, за то что они спасли меня, дали работу на корабле, а не продали в бордель. Но благодарности, я не испытывала.
Работы было много. Экипаж корабля — 22 человека. Белья для стирки и глажки было много, ещё больше одежды нужно было отремонтировать и привести в надлежащий вид. Создавалось такое впечатление, что они специально копили грязные вещи месяцами, ждали, когда появится такой работник, как я.
На второй день выяснилось, что 2 стиральные машинки из 4 не работают и мне пришлось взяться за их ремонт.
Я заработалась и пропустила обед. После обеда, передо мной возник Тарин с грозным видом.
— Алика, что ты делаешь? — спросил он.
— Стиральные машины не работают, необходимо их отремонтировать, иначе я не смогу постирать эту кучу белья, которую мне сегодня принесли — ответила я.
— А почему ты чинишь машинки, когда есть механики? — спросил Тарин.
— Я тоже могу их починить и не отвлекать механиков от работы — ответила я.
— Ты пропустила обед — сказал он.
— Сейчас пойду, только положу бельё в машинки — ответила я.
В столовую мы шли вместе. Там было тихо, народ уже пообедал, столы были убраны.
Я сама положила себе еды и налила напиток. Меня не надо обслуживать, я привыкла всё делать сама.
Было бы очень хорошо, есть после всех, что бы ни кто на тебя не смотрел и ни о чем не спрашивал. Видимо эти мысли отразились на моем лице.
— Алика скажи, что не так — спросил Тарин — почему ты не можешь, находится с нами в одном помещении. Была бы твоя воля, ты бы с нами не встречалась. Ты никогда, первая не начинаешь разговор, никогда не смотришь на нас, а об участии в общих разговорах, мы уже не надеемся. Некоторые ребята хотят с тобой познакомится поближе, но у тебя такой непреступный вид, что они просто боятся подходить к тебе. Они бы с удовольствием пригласили тебя в комнату отдыха, посмотреть фильмы или поиграть в игры, но они уверены, что ты откажешься. Даже доктор бросил попытки наладить с тобой контакт. В чем мы виноваты, мы спасли тебя и…
— Извини Тарин — прервала я его монолог — я поняла, о чем ты меня спрашиваешь. Если ты настаиваешь на ответе, то я скажу.
— Я не чувствую благодарности к вам, за моё спасение — добавила я — и очень прошу не надо больше таких вопросов, я не хочу на них отвечать. А развлекаться в комнате отдыха, у меня нет времени.
Я встала из-за стола помыла за собой посуду и пошла работать.
После этого разговора, мы только здоровались с Тарином. Теперь если я опаздывала на обед, мне оставляли еду на столе в термосе.
Через 2 недели, я специально не приходила в столовую в обеденное время. Для того что бы выполнить работу, мне приходилось начинать работу с раннего утра до завтрака и продолжать работать после ужина.
