Космос на троих - [15]

Но у меня накопились вопросы!

— Куда мы теперь?

— Не знаю. Я настроил дежурные координаты. На месте и увидим. Или перестроимся в полёте. Но, после завтрака…

Я открыла было рот, но увидев, как его обожжённая щека покрывается волдырями, ощутила укол совести и кивнула.

— Пошли. Надо обработать ожог… Тебе больно?

— Нет. Психогенная анестезия.

Но сначала Риген проверил все палубы и отсеки на наличие чужеродных сигналов. Система безопасности попрыгунчика показала, что всё чисто.

Капитан вновь облачился в халат, на этот раз в свой, композитный, предварительно втянув в себя броню с дополнительными шипами. И собственноручно отключил мою оболочку, дезактивировав генератор на поясе. А капсула сама растворилась.

В медотсеке он уложил меня на кушетку, под диагностической параболой, и чем-то намазал себе щёку.

— Нано-витомазь, — объяснил он. — Лечит за секунды.

Проверил результаты диагностики и нашёл какой-то дисбаланс в моих нейронах.

— Полный кавардак, — констатировал он. — И в генах.

Я вообще заметила, что капитан редко использовал привычные медицинские термины. Или так драже переводило джамранские слова на земные понятия… В таком случае, мы сильно отстали от них.

Риген легко сбалансировал инъекцией мои взбудораженные бетароидами нейроны, но вот для генов ему понадобился…

— Массаж, — заявил он, убирая параболу. — Снимай тунику. Ложись на живот. Я сделаю тебе массаж.

«Он же врач, — напомнила я себе. — И генетик».

А массаж я любила. И когда его джамранские ладони коснулись моих обнажённых плеч… Зажмурилась от удовольствия. А стоило мне открыть глаза, как перед ними плыли разноцветные круги… Всё-таки у четырёхфаланговых пальцев неоспоримое преимущество перед трёхфаланговыми… И длилось это счастье минут десять.

— На сегодня хватит, — закончил он процедуру, заставив меня сожалеть.

— А может, ещё немного? — робко намекнула я, натягивая тунику, пока Риген, отвернувшись, разминал пальцы.

— Завтра, если хочешь, перед сном…

Тут я вспомнила, что собиралась у него спросить. Следовало выяснить побольше об этом загадочном обмене и иже с ним.

— Риго…

— Да? — он повернулся и вопросительно уставился на меня.

— Я… спросить.

— Спрашивай.

— Драже-переводчик… Это ведь с ним я всё понимаю и даже тексты…

— Разумеется.

— А… видишь ли. Я могу читать не всё.

— Тебе что-то непонятно в пособиях, которые я дал? Или в должностных инструкциях?

— Нет, там, в основном, понятно, но…

Теперь он узнает, что я шарила в корабельном компьютере… А вдруг это секретные файлы?

— Я искала информацию, о джамрану… Ну, чтобы получше изучить вашу культуру… Многое не переводится.

— Так и должно быть, — кивнул Риген. — Это на староджаммском. Лингвистические коды староджаммского языка не заложены в РНК-переводчик. Более того, защищены от распознавания. Ради безопасности джамрану.

— От кого?

— Мало ли, — он неопределённо взмахнул рукой. — Текстовые возможности стандартной РНК-вытяжки сублимированной в драже несколько ограниченны. Зато интерактивны. То есть, активизируются механизмы распознавание даже при отсутствующем языковом коде в процессе устного взаимодействия. Наши учёные совместили генетические методы джамрану с позитронными биотехнологиями землян.

— Эээ…

— Но, если ты задержишься надолго, я привью тебя универсальной РНК-сывороткой широкого спектра. Договорились?

Я кивнула и неожиданно громко зевнула.

— Идём, отведу тебя в каюту, — улыбнулся он. — После лечебного массажа иногда полезно поспать.

— В чью-у, капита-ан?..

— В твою!

Приятно осознавать, что в чужом и враждебном мире, полном бетароидов, у тебя есть корабль с милым, заботливым капитаном, своя каюта, ванная, и даже композитный шкаф…

Перед сном я всё же успела полежать в ванне, облачиться в уютную пижаму второго стандарта, завернуться в одеяло, погасить свет и улыбнуться своим мыслям… Но я опять во многом ошибалась, вернее, по всем пунктам.

Глава 10. Зарек

Давненько не случалось со мной такого фантастического пробуждения. Причём, среди ночи… Когда тело, охваченное истомой, растворялось в блаженстве… Раскинувшись на знойных простынях, млея от жарких поцелуев и пылких касаний. А чьи-то нежные губы настойчиво ласкали, скользя по обнажённой коже, и шептали в рифму…

Стоп!

Я взвилась над матрацем, слетела на пол, схватила первое попавшееся нечто — к счастью, моё одеяло, завернулась в него и лишь тогда заорала:

— Свет!

Зажмурилась, в первые секунды ослеплённая вспышками ламп, осторожно приоткрыла глаза и увидела… Его!.. Абсолютно не обременённого стандартами композитного шкафа. То есть, в чём мать родила…

Разумеется, никаких обмороков. Я не юная барышня викторианской эпохи, чтобы лишаться чувств при виде мужских членов… А этот выглядел ещё и красавчиком! Вернее то, что к нему прилагалось. Квинтэссенция бицепсов, трицепсов и прочих мускулов, обтянутых смуглой кожей — в совокупности с ярко-зелёными, горящими как у кота глазами и упоительной чёрно-оранжевой шевелюрой, куда так и хотелось запустить свои трёхфаланговые пальцы…

Он тоже совершенно не смутился при виде меня.

— Что ты делаешь в моей каюте?! — воскликнули мы оба.

— Это моя каюта! — возмутилась я.

— Ты уверена? — спросил он и, как ни в чём не бывало, встал с кровати, и прошествовал прямиком к пищеблоку, поигрывая на ходу великолепными ягодичными мышцами.