Космос моей жизни (сборник) - [13]

Примеры эти бесчисленны.

Длинными рядами проводит перед нашими глазами история этих осмеянных, забитых, обезглавленных и сожженных светочей мира, один волосок которых стоит более миллиона средних людей.

Из предыдущего также видим, что даже отношения ученых, мыслителей и гениев к своим непрославленным еще собратьям нередко ошибочны, несправедливы, безжалостны и жестоки.

Чего же ждать от средних людей, не умеющих отличить правой руки от левой, пребывающих в святой (но преступной) простоте. Если знаменитый, талантливый и ученый Л. Толстой отрицал величайшие науки, то чего же ожидать от средних людей. Они способны сжигать и истреблять своих благодетелей и спасителей, совершенно того не сознавая. Нам это показали холерные бунты, народные восстания, рабочие волнения, фабричные погромы, избиения евреев и т. д.

Что же делать? Каким образом не топтать жемчуг, не сжигать святыни, не уничтожать корней растений, на которых растут питающие нас плоды? Как не уподобиться свинье, подрывающей корни дуба, желудями которого она питается, и петуху, не признающему жемчуга и драгоценных каменьев?

Ч. Дарвин, литография, 1849 г.

Спасение – в особенном народном устройстве, основа которого все же сам народ… Но это уже из другой оперы и потому будем продолжать далее нашу тему о гениях.

Если гении в своих суждениях о собратьях ошибаются, то это отчасти потому, что они все же остаются людьми со всеми нравственными недостатками: завистью, ревностью, эгоизмами всякого рода (личным, половым, семейным, родственным и т. д.).

Гении большею частью развиваются односторонне, даже в ущерб другим своим свойствам. Их нравственные недостатки нередко бывают гораздо сильнее, чем у средних людей.

Кроме того, гений, достигший успеха, окрепший, начинает портиться понемногу и становится хуже, чем был. Сделавшись богатым и сильным, он перестает понимать бедных и слабых. Он забывает мало-помалу то, что сам перенес и что очень могло бы его нравственную философию возвысить, если бы не забывчивость, не способность быстрой порчи.

Он скоро начинает корчить аристократа мысли и породы, всезнайку, непогрешимого, не понимает страдания, унижения, голода, беспомощности, так как сам от всего этого избавился.

Исаак Ньютон, гравюра,1867 г.

Приведем еще исторические примеры из жизни знаменитых людей в подтверждение наших мыслей о нетерпимости кастовых ученых и людей уже пробившихся к ним и стоящих на высоте силы и благосостояния.

Нет большего заблуждения, как думать, что гении и мыслители, двигающие науку и прогресс, выходят из дипломированных ученых и специалистов своего дела. Великие выдвигаются большею частью из всего человечества, из всевозможных его слоев, не имея при себе дипломов, свидетельствующих о принадлежности их к ученой корпорации.

Так, всеобъемлющий гений Леонардо да Винчи был художником. Астроном Вильям Гершель – музыкантом. Физик Франклин – тряпичником, типографом, вообще грубым тружеником. Кулибин – мещанином-самоучкой, как и астроном Семенов. Ботаник Мендель – монахом. Астроном Коперник каноником, т. е. псаломщиком, дьячком. Натуралист Ламарк – военным.

Чарльз Дарвин – фермером (или помещиком), Лавуазье – откупщиком. Ньютон – чиновником, смотрителем монетного двора. Пристли – богословом. Физиолог Найт – садовником. Фрауенгофер – стекольным фабрикантом. Ботаник Шпренгель – школьным учителем. Физиолог Буссенго – горным служащим. Уатт – слесарем. Фабр – учителем. Физиолог Пастер – химиком. Агроном Теэр – врачом, как Мейер и Гальвани. Эдисон из самоучек, как и Фарадей (сын кузнеца). Менделеев – педагогом.

Эти и подобные им люди дали науке и человечеству безмерно больше, чем все официальные ученые вместе.

Но как же к ним отнеслись, что они должны были претерпеть, прежде чем заслужить внимание. Многие из этих счастливчиков добились некоторого признания еще при жизни (так, Фабру поставлен памятник до его смерти). Но сколько при этом великих было растоптано, обижено, ограблено, уничтожено в самом корне, сколько имен авторов благодетельных идей навеки погибло.

На гробнице Ламарка его дочь сделала надпись: «Ты будешь отомщен». Как много говорят эти слова.

Профессора знаменитого Ньютона заставили сбежать в чиновники.

То же случилось и с нашим Менделеевым: он ушел из университета еще в силах. Кювье преследовал Ламарка и провозгласил его со своими собратьями-академиками идиотом. Великая рукопись Ньютона валялась без внимания и была напечатана много лет спустя после ее написания. Эдисон долго скитался в бедности, не находя приложения скрытым в нем силам. То же было и со знаменитым Бербанком.

Все это продолжает совершаться и теперь, в особенности в таких некультурных странах, как старая Россия.

Великие дела творили не присяжные ученые, а люди, в общепринятом смысле, маленькие. Таковы, например, артиллерист Энгельгардт и великий Либих, не кончивший среднюю школу и попавший в профессора только благодаря протекции и связям Гумбольдта.

Итак, чтобы быть судьею человека выдающегося, недостаточно быть самому изобретателем или мыслителем. И тот, и другой могут не только не понять чуждый им мир или чуждую идею, но могут быть просто несправедливы, пристрастны в силу общей человеческой слабости, и слабости профессионалов (ревность, зависть) в особенности.