Космос – место что надо. Жизни и эпохи Сан Ра - [45]

Много раз он читал всю ночь до зари, и часто на утреннем холодке перед рассветом прочитанное представало перед ним в наиболее ясном свете. Он находил других людей, которые до него шли тем же путём, открывали те же двери — это были святые, чудаки, учёные, эксцентрики, самопосвящённые агенты абсурда.

Над Библией ему до сих пор приходилось трудиться — её называли «Доброй Книгой», но эта книга была полна самых худших вещей, которые можно было вообразить, всеми формами смерти и страданий. Когда происходило что-нибудь ужасное, люди говорили, что это «воля Божья»; но почему же Божья воля была столь кошмарна? Что должна была сообщить нам эта книга? Почему силой, скрывающейся за ней, был страх смерти? Как мог Бог позволить своему собственному сыну умереть?

Языковой шум, наполнявший мир со времён постройки Вавилонской башни, должен был быть раскодирован, переработан так, чтобы можно было восстановить первоначальный язык Творца в его чистой форме. Кое-кто говорил, что первоначальный язык Творца был разбит на 72 фрагмента. Некоторые говорили, что ответ — в глубоком изучении элементов существующих языков, в изменении порядка следования букв и слогов, в перестановке слов; другие настаивали, что корень проблемы — в письме, что необходимо понимать истинные звуки, лежащие в основе вводящего в заблуждение алфавитного единства.

Одним из путей могло стать изучение иврита — языка, который, по словам евреев, был наиболее близок к языку Создателя. Однако каббалисты говорили, что знать иврит недостаточно — каждый символ в ивритском алфавите подлежал обдумыванию, исследованию, пониманию в качестве одного из элементов самого плана творения. Они утверждали, что таким способом адепт может получить возможность при медитации в состоянии полугипноза узреть (хотя бы на секунду) истинное имя Бога. Эти буквы могли быть взвешены, могли иметь числовые значения, и их смысл мог быть определён математически, путём сравнения с другими словами.

Некоторые другие утверждали, что истина содержится в слове, а не в букве. Талмуд говорил, что это слово настолько могущественно, что если от него отнять одну букву, или одну букву прибавить, или поставить одну букву не на своё место, можно разрушить весь мир. И может быть, именно вследствие подобных человеческих ошибок и был затуманен смысл Библии, и в мире воцарились невежество и беспорядок?

Он купил несколько Библий (в том числе одну на иврите), французский, итальянский, немецкий и ивритский словари, Исчерпывающий алфавитный указатель Библии Стронга, Этимологию Блэки, Мираж языка Фредерика Бодмера и пустился в изучение этимологии — науки, отыскивающей истинное значение слов путём сравнения между языками и прослеживания происхождения словесных форм. Книги по этимологии читались как захватывающие истории — они могли много рассказать о путях, которыми шли народы и нации. Практически ежедневно перед ним возникало новое слово, подлежащее исследованию. Он изучал отдельные слова, произносил их, чтобы освободить смысл, спрятанный за буквами, связывал между собой скрытые смыслы разных слов и языков.

Даже ошибки тут имели значение. Сонни говорил Аркестру, что если внимательно послушать неправильное произношение английских слов, можно услышать, как манера произношения заставляет их звучать подобно словам из другого языка. Также было возможно находить фонетическое сходство, скрытое за буквами алфавита, находить слова внутри слов, противоречия в отдельных словах. Часто между написанным и сказанным словом существовало антагонистическое отношение. Только когда слово активировалось речью и произносилось (то, что растафарианцы называют «сила словесного звука»), можно было узнать его истинное значение. Это знали те баптисты-проповедники, которые начинали читать что-нибудь из Библии перед своими прихожанами, а продолжали при помощи декламаций, песен и импровизации — это должно было активировать текст и преобразовать заложенный в Библии смысл.

Это было головокружительное и бесконечное занятие — самые простые слова могли иметь какое-нибудь другое значение, и даже в произнесённом слове могли скрываться другие слова и значения. Нужно было изучать самые безвредные диалоги: Сонни мог в ответ на пожелание доброго утра спросить, имеется в виду утро (morning) или траур (mourning). Одно слово просачивалось в другое, иногда ведя в определённом направлении, а иногда зацикливая на одном месте. После многочасового изучения можно было обнаружить, что в каком-нибудь повседневном слове скрывается твоё собственное имя. Этимология была путём к словесной игре, каламбурам и шуткам, но также к истине и красоте, доступным только при помощи поэзии.

Ислам — это математика.

(Илайджа Мухаммад)

Через несколько кварталов, в штаб-квартире Нации Ислама, Илайджа Мухаммад вёл собственный поиск знания и истины об африканском или «азиатском» человеке, как средстве освобождения американских негров. Мухаммад был сыном проповедника; подавшись на север, он сначала вступил в Американский Храм Мавританской Науки в Детройте — в этой группе христианство Нового Века сочеталось с элементами масонства и исламскими догматами группы мавров, которые, как считалось, жили в Америке ещё с колониальных времён. Но вскоре Мухаммад встретился с Уоллесом Д. Фардом, детройтским торговцем шёлком, в котором распознал воплощение Аллаха и стал его главным учеником. После таинственного исчезновения Фарда Мухаммад перебрался в Чикаго, где и основал Нацию Ислама.