Космопорт, 2014 № 04 (5) - [9]

— И не лепить синонимы раз за разом.

Кари смотрит на отца, пробуя на вкус интонацию его голоса. Но нет, Пастырь пребывает в благодушном настроении, он шутит, разыгрывает своего младшего отпрыска. Тот с облегчением забывает о ночах, когда дела обстояли не так хорошо, и надеется, что вот-вот в город вырвется особо крупная тварь. Тогда его отец увидит, на что Кари способен, и, вероятно, расскажет об этом матери. И тогда она, быть может, разрешит…

— Па, Расминн ведь не может стать твоей помощницей? — спрашивает он некоторое время спустя.

— Не может, потому что не хочет, — отвечает тот, глядя в окно.

— У нас в колледже все хотят стать актёрами, политиками или героями.

— Героями?

— А я хочу стать таким, как ты.

— Хм.

— Разве я не могу стать таким же просто потому, что хочу?

— А что на этот счёт говорит Тот, Кто Знает?

— Ну, па!

— Одного желания недостаточно, Кари. Иначе, знаешь ли, все стали бы актёрами, политиками и героями, и некому было бы грузить, продавать, прибирать и учить. Кстати, что с уроками?

Кари сникает. Разговоры об учёбе угнетают его. Как отец, господин Хэйл знает это, как Пастырь — Видит.

— Приготовься, друг мой, — говорит он, наклоняясь к сыну и ободряюще хлопая его по плечу. — Грядёт зверь покрупнее.

Освещение в карете словно умирает. Мгла заглядывает в окно, но очередной поворот отрезает ей любопытный нос. На весь квартал разливается туман.

Плащ Пастыря дрожит. Что-то в его недрах ворчит и пытается выбраться. Господин Хэйл снимает его и кидает в противоположный угол кареты, почти под ноги Кари. Мальчик поджимает одну ногу и смотрит на плащ с любопытством. Кто на этот раз? И к кому?

Плащ превращается в горб — так велика скрывающаяся под ним тварь. Стоит ей показаться, и Тот, Кто Знает, узнает её. И сможет обезвредить, если понадобится, хотя…

Таких великанов ему ещё не попадалось.

— Чтобы быть храбрецом, — говорит вдруг господин Хэйл, глядя сыну в лицо, — нужно хоть один раз победить собственный страх.

Тот смотрит на Пастыря серьёзно, но вскоре все его мысли занимает тварь.

Она огромна. Её лапы уже показываются из-под плаща — длинные, когтистые, кожа на них сухая, как бумага. Голос твари совершенно не похож на писк мелочи, что разбегается по городу каждую ночь — кажется, что она умеет говорить. Возможно, Пастырь и понимает её, но Тот, Кто Знает, слышит только рёв.

Кари смотрит во все глаза. Сейчас Нэшмиэл, возможно, получит свой самый невообразимый кошмар.

Плащ падает на пол. Чудовищная тварь, ростом выше Кари, выше даже самого господина Хэйла, кидает в пространство ненавидящий взгляд, отрывисто гаркает что-то на своём языке и, бросившись на дверцу, вываливается в ночь. Пастырь придерживает дверь и смотрит вслед исчезающей тени.

— Ну? — не оборачиваясь, спрашивает он у сына.

— Это господин Моди, — отвечает Кари. — Его страх. Он… он не справится, па.

— Это говоришь ты или твоё внутреннее «я»?

— Это говорит Тот, Кто Знает.

Пастырь кивает — отлично.

— Правь на Линейную, Хайрис! — велит он кучеру и закрывает дверь.

Внутри снова становится уютно. Господин Хэйл поднимает плащ, отряхивает, накидывает его на плечи и садиться на своё место.

Карета мчится по улицам тонущего во сне города. Мгла разлетается из-под колёс со скоростью ураганного ветра. Старик позёвывает, однако глаза его зорки: кнут несколько раз взлетает в воздух, но не для того, чтобы подбодрить лошадей.

Линейная. В самом её конце огромный дом с садом и длинной подъездной аллеей. В лунном свете он выглядит трогательно мирно, но это обман — тварь где-то рядом, и её слуга спит на втором этаже в кровати с балдахином. Тот, Кто Знает, отворачивается — он может, но не хочет видеть этого человека. Человека, которого ему предстоит спасти.

Карета останавливается, на этот раз стремительно. Пастырь и его сын выходят и направляются к дому. Слева во тьме что-то мелькает, но гарантий, что это именно тварь, нет — говорят, господин Моди в саду держит оленей. Луна освещает дорогу, но её свет не может пробить густую листву деревьев. Под их кронами тьма.

— Он вот-вот появится, — говорит Тот, Кто Знает.

— Господин Моди? — уточняет Пастырь.

— Да.

— Где зверь?

— Я не вижу его пока. Но думаю, что он на крыше.

— Если он проникнет в дом вперёд нас, мы не успеем вырвать господина Моди из его лап.

Кари молчит. Предположения — не его стезя.

Они входят в дом, открывая двери так, словно те не заперты. Они идут в полной темноте, не наталкиваясь на мебель, словно бывали здесь ранее. Их путь лежит в левое крыло дома, куда ведёт заканчивающийся окном коридор, и они точно знают, что даже кошки не слышат их.

Дверь справа открывается, и в коридор выходит толстый человек в пижаме. На голове его колпак, в руке — свеча, лицо искажено страхом.

— Эй, ты кто? — спрашивает он, поднимая свечу повыше. — Что ты делаешь в моём доме?

Он не видит Пастыря, потому что Пастырь — не человек.

— Я пришёл спасти вас от ночных страхов, — говорит Кари, ничуть не смущаясь.

— Что? Что ты мелешь, мальчишка?! Я сейчас позову слуг!

— Успокойтесь. Ваш гнев привлекает чудовище.

Вдруг окно в гонце коридора взрывается фейерверком осколков — тварь прыгает с козырька ногами вперёд. Она появляется, как истинный кошмар — в объятии ночи, в тиши, в час, когда спят даже совы.