Космопорт, 2013 № 01 - [20]

— Переночуем на опушке, — решил Косарь. — А торги откроем с утра.

Ходоки разгрузили молокарниц, привязали их к стволу могучего древнего широколиста и принялись устраиваться на ночлег.

— Боязно мне, — поделился с Косарем Хлебодел перед тем, как улечься. — От обезьян жди беды. Поди знай, что у них на уме…

Косарь не ответил. Ему тоже было не по себе.

* * *

Алекс проснулся от гремевшего на всю станцию механического голоса. Принадлежал голос Гранту, роботу-защитнику, за ненадобностью частично демонтированному и переведённому в стационарный режим.

— Внимание! — щедро расходовал децибелы Грант. — Всему персоналу! Группа теплокровных существ пересекла внешнюю границу подконтрольной территории и движется к станции. Повторяю: всему персоналу…

Алекс вскочил и, бранясь спросонья, принялся одеваться. Лишь когда влез в брюки, он сообразил, что они с Морисом не на Палладе, где приближение теплокровных наверняка означало атаку панцирных паукоящеров, а на мирной и спокойной Эвридике. Атаковали здесь разве что стаи мошкары, способной в худшем случае вызвать неприятный зуд в местах укусов.

— Поторапливайся, пожалуйста! — подбодрил из коридора Морис. — К нам тут настоящая делегация.

— Сурки? — уточнил Алекс, застёгивая комбинезон.

— Ну, а кто же ещё? Они самые. Только бы не спугнуть…

Сурками называли аборигенов, хотя на грызунов те были похожи лишь внешне и ни под одну земную классификацию млекопитающих не подпадали. Передвигались аборигены на двух конечностях, ростом были взрослому человеку по пояс и щеголяли десятком расцветок от тёмно-бурой до пепельной.

— Алекс, пожалуйста, поскорее! — занервничал Морис. — Они уже на подходе.

— Ничего, чай не баре, подождут.

Алекс спрыснул репеллентом наголо бритую голову, козырьком назад нацепил на неё кепку и выбрался в коридор. Вдвоём с Морисом они подхватили громоздкий двухпудовый транслятор и потащили его на выход.

Сурков оказалось пятеро, в поводу они вели четырёх навьюченных молочных животных, смахивающих на гибрид коровы со свиньёй. Возглавлял процессию рослый индивид, рыжий, осанистый, с мощными верхними конечностями, с копьём на плече и топором за поясом из чешуйчатой кожи.

— Приветствую вас, друзья! — Морис подключил транслятор, мгновенно разразившийся неприятным скрипучим визгом. — Рады вас видеть. Меня зовут Морис, это Алекс. Присаживайтесь, располагайтесь. Как поживаете, как здоровье, как…

— Ты ещё расшаркайся, — отстранил Мориса в сторону Алекс. — С ними проще надо, — буркнул он. — Здорово, парни, чего притопали?

* * *

Хлебодел с Садовником расстелили на земле покрывало из кривоклювного пуха и принялись вываливать на него содержимое мешков.

— Красноплоды отборные, — комментировал, опасливо косясь на говорящий ящик, Косарь. — Сладкие, сочные! Ягода зеленика. Она, наоборот, кислая и вяжет рот. Грибы пыхари, грибы водопьяны, грибы раскидаи. Орехи…

Лысая обезьяна Алекс придирчиво осматривала товары и трубила ртом лохматой обезьяне Морису. Одновременно трубил и говорящий ящик. Косарь догадывался, что ящик рассказывает обезьянам то же, что и он, только на обезьяньем языке. Однако как именно ящик это проделывает, оставалось неизвестным.

Когда выложили весь товар, Косарь замолчал. Лохматая обезьяна Морис тут же затрубила ртом. Через мгновение щёлкнул и заговорил на языке полевиков ящик.

— Это всё прекрасные вещи, друзья! — сообщил ящик. — Просто, можно сказать, замечательные и наверняка съедобные. Однако позвольте узнать, что бы вы хотели взамен? Мы, конечно…

Ящик внезапно умолк, и одновременно захлопнула рот лохматая обезьяна Морис. Через мгновения, однако, ящик заговорил вновь на пару с лысой обезьяной Алексом.

— Короче, парни! Что хотите за всё это барахло?

Косарь понял, что наступает решающий момент. Обе обезьяны явно заинтересованы в торгах. Лохматая не скрывает своей алчности, а лысая грубит, чтобы сбить цену. И обе почему-то спешат, хотя впереди весь день, а торги, как известно каждому — дело обстоятельное.

Косарь приосанился, опёрся на копьё и приступил к вступительной части.

— Очень, очень давно, — поведал он, — когда я ещё не родился на свет, а мой отец был детёнышем, на нашу землю пришли обезьяны. Их родила огромная, упавшая с неба матка. Это были злые обезьяны и свирепые…

* * *

Эвридика, четвёртая от светила планета системы Эпсилон Индейца, была обнаружена научно-исследовательской экспедицией полсотни лет назад по местному исчислению.

Первыми, однако, на планету высадились не учёные, а гораздо более оперативные браконьеры.

О бойне, которую они на Эвридике устроили, на Земле потом говорили как об одном из самых страшных актов вандализма за всю историю человеческой цивилизации.

За горжетки, пелерины и шубы из сурочьих шкур платили баснословные деньги. Хлынувшие на планету любители лёгкой наживы за год истребили половину коренного населения и, несомненно, истребили бы и оставшуюся, не опомнись, наконец, военные. Браконьеров взяли к ногтю, а Эвридику незамедлительно объявили заповедником и зоной, свободной от земного присутствия. Орбитальные сторожевые спутники перекрыли доступ в стратосферу, и четыре десятка лет на планету не ступала нога человека. Первые станции, лаборатории и базы появились лишь со сменой двух местных поколений. Свидетелей истребления на Эвридике осталось немного, память о злодействах полувековой давности поугасла, и появилась надежда начать отношения с местной цивилизацией с чистого листа.