Космонавт из Богемии - [16]

Я видел. Видел и согнулся пополам, когда что-то громко застонало у меня в животе.

Клыки сенатора вновь вонзились в свинину, от хрена на лбу выступила испарина. Этот громкий, оживленный, краснощекий Тума разительно отличался от своего телевизионного двойника, и я подумал – передо мной человек, который каждый раз надевает новую личину перед тем, как войти в комнату, не следует ему доверять. Но я все равно ему поверил.

Я расправил плечи и откашлялся, усилием воли заставил остановиться трясущуюся на колене руку, отяжелевшую от судьбы, предложенной этим незнакомцем. Понизив голос, чтобы соответствовать серьезности момента, я сказал:

– Охренеть.

Через три дня правительство почти единогласно одобрило миссию. Через неделю я уже рассматривал каркас «Яна Гуса 1», на боку которого еще красовался швейцарский белый крест в море красного. Я обменялся рукопожатиями с человеком с татуировкой Iron Maiden. Через два месяца мир уже узнал, кто я и куда направляюсь. Постройка шаттла завершилась. На его открытии Ленка в черном платье жала руку президенту. Она грациозно вела беседу, пока меня тошнило в туалете. А через полгода я проснулся на борту «Яна Гуса 1».

Отстегнувшись от Утробы, я направился в Коридор 2, где меня ждала мерзкая беговая дорожка. Я не слышал движения существа в переходах и решил, что, возможно, наконец-то очнулся от этого сна. ЦУП требовал от меня тренироваться два часа в день, чтобы замедлить потерю костной массы, но в последнее время я все меньше времени уделял беличьему колесу, предпочитая торчать в лаборатории. Я вытащил прикрепленные к стене ремни и надел их на плечи, опустившись на маленькую серую подушечку под ногами. Одна радость была от этого тренажера – на нем я чувствовал себя так, словно опять иду по дорогам Земли.

Я начал с разминочной ходьбы, потом настроил скорость. Ослабевшие икры пронзило напряжение, и я громко выдохнул, чтобы больше не думать о существе, об исчезнувшей галлюцинации. Я бегал до тошноты, чтобы не думать о Ленке, не вспоминать форму ее точеного носа. Целый час я тренировался, а потом снял ремни. Глаза щипало от пота, а от него разило виски. Я вернулся в спальный отсек, чтобы умыться и переодеться.

Существо было там, вместе со странным запахом. На его лапах, как на живых вешалках, висела моя одежда, голова и одна лапа утонули в шкафу, рылись там, скреблись.

– Прекрати, – сказал я.

Существо обернулось – губы сжаты, глаза бегают между мной и контрабандной одеждой на его лапах. Оно вернуло мои спортивные штаны и рубашки обратно в шкаф.

– Я увлекся исследованием и забыл пронаблюдать за твоими передвижениями. И мне стыдно, тощий человек.

– А я думал, что ты исчез. Что тебя прогнал сон.

– Ты желаешь, чтобы я ушел?

– Не знаю. Что это ты делаешь?

– Ищу. Ищу пепел твоего предка.

– Ты опять меня… изучал. Я это почувствовал.

– Приношу извинения. Не мог с собой ничего поделать. Ведь исследователь не может оставить исследуемый объект неизученным, ты согласен? Но я хотел бы иметь твое разрешение, тощий человек. Разрешение изучить тебя.

– То, что здесь лежит, не твое. Больше так не делай, я против.

Из динамика раздался голос Петра.

– Нам нужно поговорить, – с некоторым напряжением произнес он.

Я пробормотал слова признательности за это вмешательство и, покинув инопланетное существо, поплыл в Гостиную, пристегнулся перед Панелью и принял вызов Петра.

– Слушай, – сказал он. – Ребята из пиар-отдела недовольны тем, что ты отменил сеанс видеосвязи. Куча народа ждала очереди поговорить с тобой.

– Я не мог. Не сегодня.

– Я сказал им, что приму удар на себя. Из-за Ленки, и все такое. Но тут есть еще кое-что – воздушные фильтры уловили чужеродное вещество. И не могут определить, что это. Ты не видел ничего необычного в Коридоре 3? Или где-то еще?

Я взглянул на шахту фильтра в проходе, а потом на инопланетянина, плывущего в направлении кухни.

– Ничего, – сказал я.

– Ладно, выполним очистку, для безопасности. Протокол ты знаешь.

Я отправился в лабораторию. Чтобы избежать загрязнения образцов, помещение работало на отдельном фильтре и поэтому могло стать безопасным укрытием при аварийной очистке. Проплывая мимо кухни, я увидел, как существо уткнулось головой в морозилку и копается в пакетах с фруктовым льдом. Я подумывал, не предупредить ли его. Или он уже знает, что будет?

Я прикрыл дверь лаборатории и включил на планшете анализ фильтрации. Никаких инородных субстанций не обнаружилось. Я запросил видеосвязь с Петром.

– Я могу попросить тебя об одолжении?

– Мы тебя изолируем. Через две минуты очистка. А что?

– Ты не мог бы попросить кого-нибудь последить за ней? Я хочу быть уверенным, что ей ничего не грозит.

– Полторы минуты. Слушай, мне кажется, это не выход. Ей нужно немного времени.

– Черт возьми, я должен знать, где она и чем занимается. Она даже разговора со мной вынести не смогла.

– Тридцать секунд. Я не знаю, Якуб. Дай ей время. Если мы начнем в этом рыться, люди тут же станут болтать. Не успеешь оглянуться, и скандал окажется на первых полосах всех желтых изданий.

Он был прав, но ради того, чтобы знать, как дела у Ленки, я готов был терпеть унижение из-за неизбежных сплетен. Почему, черт возьми, она оставила меня мучиться неизвестностью?