Космология монстров - [77]

– А Хьюберт знает, по какому поводу мы встречаемся? – спросил я. – Обычно такие вещи жених и шафер обсуждают без невесты.

– Не будь занудой, – ответила Юнис. – Ты же знаешь, Хьюберт очень застенчивый. Ты ему нравишься, но он тебя боится.

Она помахала рукой, чтобы привлечь внимание официанта.

– Да ладно, – вздохнул я.

Она не стала спорить. Подошел официант, и я снова почувствовал, как меня узнает и оценивает незнакомый мне человек. Если Юнис что-то и заметила, то ничего не сказала. Она заказала еще одну «Мимозу».

– Ну и что у Хьюберта на уме? – спросил я, подразумевая «Что на уме у тебя?»

– Он не пьет алкоголь, так что твой несовершеннолетний возраст не вызовет проблем, – ответила она.

Возле раздаточного стола в глубине ресторана разговорились два официанта, один из которых только что обслуживал наш столик. Они повернулись, чтобы посмотреть на меня, и тут же развернулись обратно, когда увидели, что я за ними наблюдаю.

– А как насчет другого основного блюда холостяцкой вечеринки? – спросил я, переключив свое внимание на Юнис. – Я имею в виду стриптиз.

Я никогда не бывал в стрип-клубах, поэтому мне было любопытно.

– Он нервничает, даже когда ему стригут волосы. Боюсь подумать, как он отреагирует на голых женщин, пытающихся его полапать.

– Довольно благородное рассуждение для будущей жены, – заметил я.

– Да ну тебя, – тут же отреагировала она.

– Значит, никакой выпивки и падших женщин, – сказал я. – Что же он тогда хочет?

– Он хочет в «Веселые горки», – ответила она. – Мини-гольф, аттракционы, картинг и хороший ужин. Может, еще кино, если будет что-нибудь интересное.

– Так он жениться собрался или устроить вечеринку для десятилетней девочки? – спросил я.

– Через месяц этот человек станет твоим братом, – сказала она. – Пожалуйста, дай человеку порадоваться. Только постарайся не гоготать слишком громко, пока будешь с ним «веселиться». Для меня это очень важно.

– Ну, хорошо, – согласился я скрепя сердце. – Я все сделаю.

– Отлично! – ответила она и подала мне список других знакомых Хьюберта – не обязательно друзей, – кого я мог бы загнать на его вечеринку.

Поскольку главное дело мы обсудили, она принялась расспрашивать о моей жизни и «Блуждающей тьме». Я рассказал ей, как ездил шпионить к нашим конкурентам ради новых идей.

– Увидел что-нибудь достойное кражи? – поинтересовалась она.

– Пока нет, – признался я. – То, что используют они, мы уже делаем лучше. Главное их достоинство в том, что они – не мы. Если мы хотим внедрить инновации, то придется придумывать и делать все самостоятельно.

– Уже есть идеи? – спросила она.

– Я хотел бы создать что-нибудь более захватывающее, – сказал я, – чтобы были не только пешеходные экскурсии мимо дешевых пугал. Место, где люди могли бы провести ночь, например гостиница с привидениями или мотель, в котором постоянно происходит всякая странная фигня. В зависимости от того, на какой уровень страха подписывается посетитель, он получает приключения, варьирующиеся от «жуткого» или «смутно тревожного» до «мне действительно страшно за свою жизнь».

Юнис наклонила голову. За темными очками я не видел выражения ее глаз.

– Чего? – спросил я.

– Ничего. – Она поджала губы. – У папы родилась похожая идея, незадолго до его смерти.

Я уже много лет ни от кого не слышал упоминания о папе.

– Не знаю точно, что он там придумал, – сказала Юнис. – Они работали тогда над чем-то с мамой, чтобы скоротать время, но он успел продвинуться довольно далеко. Но мама сказала, что все это ерунда, которую она записывала только для того, чтобы его развлечь. Всякая безумная чушь.

4

Позже в тот же день я встретился с мамой в костюмерной «Блуждающей тьмы». Пока мы разговаривали, она ремонтировала последнюю версию моего костюма Монстра, подшивая толстыми красными и черными нитками полоски меха различных оттенков – от совершенно черного до светло-коричневого, выцветшего почти до желтизны. В волосах мамы появились широкие седые пряди, а под зелеными глазами залегли постоянные мешки. Лицо ее покрылось заметными морщинами. В этом году ей исполнилось пятьдесят четыре, но массивные бифокальные очки на носу старили ее еще больше.

Я расхаживал взад-вперед, докладывая ей то же самое, о чем рассказал Юнис, и свою теорию о том, что самая большая наша проблема – это привычная узнаваемость.

– В этом есть смысл, – сказала она. – Это вроде как управлять кинотеатром, в котором тридцать лет подряд показывают один и тот же фильм. – Она впилась взглядом в костюм. – Наше предприятие все равно разваливается. Даже костюмы изнашиваются на глазах.

– Значит, нам нужно сделать что-то совершенно новое, – не сдавался я. Мама отложила костюм и откинулась на спинку стула. – У меня появилась идея насчет отеля с привидениями, и Юнис рассказала, что вы с папой работали над чем-то подобным примерно в то время, когда я родился. Так что я подумал, может, ты позволишь взглянуть на его старые записи…

Мама закачала головой, даже не дослушав фразы. Я уже был готов к спору, но не к тому, что она сказала далее:

– Я выбросила все много лет назад.

Я прекратил расхаживать.

– Но зачем?

Она сняла очки и потерла глаза.