Космология Эроса - [16]

Это соответствует состоянию эротического возбуждения, которое мы трактуем много шире, нежели привычное определение, как настойчивое стремление к слиянию с объектом желания, то есть преодоление половинчатости. Диотима задает вопрос: «Ну, а если любовь — это всегда любовь к благу, то скажи мне, каким образом должны поступать те, кто к нему стремится, чтобы их пыл и рвение можно было назвать любовью?» Когда Сократ затруднился дать ответ, то Диотима продолжила: «Все люди беременны как телесно, так и духовно, и, когда они достигают известного возраста, природа наша требует разрешения от бремени. Разрешиться же она может только в прекрасном, но не в безобразном. Соитие мужчины и женщины есть такое разрешение. И это дело божественное, ибо зачатие и рождение суть проявления бессмертного начала в существе смертном».

Кроме того, надо отметить, вожделение тела существенно отличается от вожделения души. Первое есть и в животном, и в человеке (в его животной части), второе — только в человеке, в его духовной части. Духовное вожделение приводит к рождению художественных произведений, а также к героическим деяниям (чтобы обеспечить тем самым «вечную славу» в памяти потомков). Также оно относится к той части физической любви, что присуща мужчинам! Это свершается для зарождения высшей мудрости в душе возлюбленного и обретения им вечного небесного блаженства! То, как любящие достигают этой цели Эроса, Телеты, подлинного посвящения в таинство, лучше всего объяснить через изложение платоновской «теории идей» устами более словоохотливого Федра. По мнению Платона, если кто-то любит красивого, прекрасного человека, он любит вовсе не эфемерное существо с конкретными недостатками, присущими отдельным людям, но любит в нем в его красоту, его превосходство, его справедливость, и те добродетели, которые всегда вызывают любовь и являются достойными любви. Человек, взятый сам по себе, никогда не является абсолютным красавцем, добрым и совершенным, но только имеет возможность стать таким, подобно многим другим. Многие люди стремятся к одной и той же красоте, доброте и совершенству, и причастность к этим сверхличностным, безукоризненным и нетленным «идеям» соответственно добра, красоты и совершенства делает их привлекательными в глазах других. Но как же мы можем узнать об этих «идеях», если каждый явленный индивидуум никогда не был абсолютным их воплощением? Как мы вообще что-то можем знать о том, с чем никогда и никоим образом не сталкивались? Платон дает такой ответ: мы черпаем это из памяти (анамнез)! В пренатальный период существования, который является идеальным и высшим, наша душа, точнее говоря, ее бессмертная часть, еще не слившаяся с телесными формами, дает нам возможность воспринимать «идеи» или архетипы (первообразы). Однако затем происходит метафизическое грехопадение — бессмертная душа отягощается телесностью, а вместе с этим забывается все, связанное с пренатальным состоянием, а следовательно, забываются «идеи», которые были восприняты в это время. Эрос как раз провоцирует у отдельных лиц, которые более остальных наделены причастностью к этим «идеям», внезапное воспоминание о ранее увиденном, что подобно неожиданной вспышке. Так незримые нам красота, доброта и совершенство в их эфемерном состоянии навязываются нам самой любовью.

«Ведь человек должен познавать истину под формою так называемого рода, который составляется из многих чувственных представлений, приводимых рассудком воедино; а это делается чрез воспоминание о том, что душа знала, когда сопровождала бога, и, презирая все, называемое ныне существующим, приникала мыслью к истинно-сущему». «Напротив, только что посвященный, созерцавший много тамошнего, при взгляде на богообразное лицо, хорошо запечатлевшее на себе красоту, или какую-нибудь бестелесную идею, сперва приходит в трепет и объемлется каким-то страхом тамошнего». «Такими-то воспоминаниями пользуясь правильно, человек достигает полного освящения и один бывает истинно-совершенен. Правда, чуждый житейских забот и преданный божественному, он терпит укоризны толпы, как помешанный: но толпа не замечает, что он в энтузиазме».

Затем рассказывается о борьбе между злым и добрым «конями», сокрытыми в душе человека, что есть борьба между предложенными Платоном «земной и небесной любовью» (в «Пире» они представлены фигурами Афродиты и Урании), а если использовать современные понятия, то это борьба между чувственной страстью и эмоциональным восторгом. После того, как «небесная любовь» одерживает победу над «любовью земною», исчезает влечение, которое уступает место желанию духовного развития возлюбленного, что может сделать его подобным божественному, это как раз вспышка воспоминаний, вызванная Эросом. И действительно, каждый любящий, выбирающий для любви подобного, формирует возлюбленного в соответствии с божественным, которое управляет им. Те, кто ведом Зевсом, стремятся найти душу, похожую на Зевса, а потому имеют судьбу стать «государем либо военачальником». «Присматриваясь, чтит его, как бога, и если бы не боялся прослыть очень исступленным, то своему любимцу приносил бы жертвы, будто священному изваянию, или богу».