Космический рубеж - [39]

Хозяин не стал оказывать никакого сопротивления и отнесся к неизвестным военным довольно дружелюбно. Представился Эдвардом Смитом и в последовавшем разговоре рассказал кое-что о себе и своем прошлом. Выяснилось, что странный старик был по происхождению американцем, участвовал в свое время во вьетнамском конфликте и чудом уцелел, попав под «дружественный огонь» – то есть под обстрел, который производили его же земляки. Война наложила огромный отпечаток на его сознание. После демобилизации и возвращения на родину он увлекся лозунгом «Занимайтесь не войной, а любовью» и примкнул к пацифистскому движению. А точнее, к той его части, которая была связана с хиппи. Идеология, которую исповедовали «дети цветов», оказалась настолько созвучной его настроению, что он с головой в нее окунулся и не выбирался все эти годы. Ему посчастливилось побывать на легендарном Вудстоке – знаменитейшем фестивале рок-музыки. Он говорил об этом миротворцам так, будто это происходило не в 1969 году, а буквально пару-тройку дней назад. Став хиппи, Смит очень много путешествовал. И по Северной Америке, и по Южной, и через океан занесло. Сначала в Европу, а затем и в Африку.

– И вот в один прекрасный момент пришлось задуматься о будущем, – говорил Эдвард. – Да, парни, не смотрите на меня так. Хиппи решил задуматься о том, что будет завтра. Все-таки возраст был уже какой… Я же не виноват, что не умер молодым, как Сид и Нэнси. А тут вдруг очередное путешествие. Мали. Миловидная дочка осевшего здесь француза. Я хоть успел со многими женщинами до этого пообщаться, но вот на эту взглянул и понял – настал тот самый момент. Влюбился в нее по уши! Наверное, не влюблялся так аж со школьных времен. Она сначала ко мне не очень хорошо отнеслась, однако узнав, что я хиппи, резко изменила свое мнение. Получается, что соблазнил я ее в первую очередь идеями хиппи, а уж потом своим мужским достоинством. Понимаете, о чем я? – Он обвел всех хитрым взглядом и снова захохотал.

Смирнов и Гаврилов, стараясь сдержать смех, предпочли промолчать, а вот их товарищ решил высказаться по этому поводу.

– А что смешного? Мало ли в истории примеров, когда женщина влюбляется сначала в идею, а уж потом в ее носителя! – серьезным тоном заметил Шелехов.

– Да я не говорю, что смешно, – возразил на это хозяин постройки. – Просто до этого я как бы на готовое приходил. То есть девушек хиппи ни в чем убеждать не надо было, свободная любовь и все такое прочее уже находилось в их мозгу. А в этом случае я оказался словно проповедником, который обратил красотку в свою веру, а затем затянул в постель… Правда, с благими намерениями. Решили жить вместе. Но не в городе. Поселились здесь, в саванне. И, вы знаете, я ничуть не пожалел об этом! – Глаза старика при этих словах засветились молодецким задором.

– И это все из-за любви? – недоверчиво уточнил все тот же Шелехов.

– Любовь любовью, господин офицер, но есть еще и кое-какие обстоятельства, – заговорщическим тоном начал он и тут же продолжил: – Понимаете, здесь же марихуану можно выращивать хоть тоннами! И никто, абсолютно никто тебе и слова не скажет! Настоящий рай для хиппи! Правда, иногда случаются и неудобства…

– Вроде теперешнего наводнения? – на этот раз поинтересовался Смирнов, предполагая, что Смит наконец даст информацию не только о своей жизни.

– Я понимаю, что есть сезон дождей, – стал говорить тот в ответ. – Сколько их уже видел на своем веку в этих местах. Всякое бывало из-за этих ливней, но вот такого потопа при мне никогда не случалось. Правда, марихуана все равно росла. Но теперь с этим будет трудновато, боюсь, что наводнение испортило все мои труды этого года. Но я не унываю. А на кой хрен мне унывать, если запас «травки» у меня неплохой. Даже если новый урожай и погибнет, лично мне на год вперед хватит из старого запаса. А с голоду я не умру! Мне же еще американское правительство и военную пенсию платит. Живи, не хочу…

– Получается, что вы с женой не бедствуете. А то, что вокруг творится, вас мало интересует. Мы правильно вас поняли? – снова задал тон старший лейтенант, пытаясь вывести Эдварда на откровения по поводу туарегов.

– Жена уж точно не бедствует, – грустно усмехнулся старик. – Пять лет, как не бедствует. Умерла она. Ей бы еще жить да жить… А с другой стороны – хоть меня дряхлым стариком не увидела. У нас ведь с ней разница в десять лет была, но получилось так, что я ее пережил. Что до происходящего вокруг, то я действительно стараюсь не встревать. Хотя это вовсе не означает, что мне приходится быть в полной изоляции от внешнего мира. Эти туареги всю здешнюю идиллию портят, я их ненавижу.

– Кстати, а они не появлялись здесь в последние несколько дней? – Алексей решил перейти к атаке в своих расспросах.

– Нет. Они давненько сюда не наведывались. Их бы я встретил не выстрелами в небо, а чем-нибудь более серьезным, – заявил хозяин, параллельно пытаясь сообразить, не сболтнул ли он чего лишнего.

– А может, вы слышали что-нибудь о наших пропавших коллегах – британских и русских миротворцах?

– Нет, ничего такого не слышал. Да я и не общался давно ни с кем из местных. Ну, так, чтобы напрямую с ними…